Освобождение от кокошника Пять главных книг о правах женщин
По случаю международного женского дня литературный критик Галина Юзефович составила список из пяти книг, посвященных правам женщин. Эти книги, написанные в три разные волны феминизма, стоит прочитать, чтобы узнать о пути женщин к равноправию.
В последние годы праздник 8 марта приобрел откровенно антифеминистскую направленность. В этот день принято воспевать нежность, слабость, физическую красоту, кротость и прочие традиционные женские добродетели, укладывающиеся в глубоко ненавистное всем без исключения феминисткам понятие «женственности». Мы решили отойти от этой порочной практики и вспомнить главные книги, фиксирующие путь женщин от семейного и социального рабства к практически полной свободе и равноправию. Феминизм принято делить на три волны: первая (XIX — начало ХХ века) была связана с борьбой за базовые права — избирательные, имущественные, образовательные. Вторая (1960-80-е годы) разбиралась с ловушками формального равноправия, таящего под собой множество неявных ограничений и запретов. И, наконец, поднявшаяся в 1990-е годы третья волна — это, в первую очередь, борьба со стереотипами, предписывающими женщинам определенные поведенческие паттерны. Первые две книги нашего обзора относятся к первой волне феминизма, третья и четвертая — ко второй волне, и, наконец, пятая — один из ключевых текстов третьей.
Джон Стюарт Милль. О подчиненности женщины. СПб.: Издание книгопродавца С. В. Звонарева, 1869. Перевод с английского Ник. Михайловского
Великий английский философ и экономист, один из основоположников современного либерализма, член британского парламента и первый в истории последовательный про-феминист (так принято называть мужчин, участвующих в движении за права женщин) был убежденным утилитаристом, то есть сторонником теории общественной пользы. В предельно упрощенном виде его идеи сводились к тому, что счастье и благополучие коллектива складывается из счастья и благополучия его членов. Это значит, что каждый человек должен, с одной стороны, обуздывать свой эгоизм ради общего блага (то есть не пытаться урвать себе больший кусок пирога в ущерб интересам других), но при этом все же ставить во главу угла персональный, а не общественный успех. С этих же — утилитаристских — позиций он рассматривал и положение женщины викторианской эпохи, которое вопреки расхожим стереотипам было весьма незавидным.
Женщины в просвещенной Англии середины XIX века не имели права распоряжаться собственностью (даже приданое женщины и ее персональные заработки находились в ведении мужа), матери не могли влиять на судьбу детей (отец, решившийся отдать ребенка в приют, не обязан был советоваться по этому поводу с женой) и даже персональная свобода замужней женщины оставалась вопросом спорным — уж не говоря о каких-то правах в сфере политики, образования или общественной жизни. Викторианский тезис «Дом мужчины — весь мир, мир женщины — ее дом» приводил на практике к бесконтрольной эксплуатации женщин, не имевших никаких легальных возможностей для самозащиты. Ситуация усугублялась еще и высокой детской смертностью среди мальчиков, в результате чего в 1861 году на 1300 взрослых женщин приходилось всего лишь 1000 мужчин. Эти «лишние» женщины, чисто технически лишенные возможности выйти замуж и начать практиковать «нормальные» формы женского поведения, оказывались наиболее социально уязвимой и бесправной частью населения.
Все это с точки зрения Джона Стюарта Милля (две трети его книги отведено сухому, но от этого ничуть не менее впечатляющему описанию бедственного положения женщин) было не только безнравственным и архаичным, но и не соответствовало идеалам утилитаризма. Эмансипация женщин, по мнению Милля, привела бы к удвоению совокупного интеллектуального ресурса общества, к повышению благотворной социальной конкуренции, а также избавила бы мужчин от тягостной и избыточной управленческой нагрузки — что, в конечном итоге, заметно увеличило бы количество счастья и благополучия в мире.
Сегодняшние феминистки третьей волны вспоминают о Джоне Стюарте Милле редко, а когда вспоминают, то без особой теплоты. В самом деле, его манера превозносить «облагораживающее влияние женщины на мужчину», а также «практичный женский ум» сейчас смотрятся примерно столь же политкорректно, как умиленное щебетание Гарриет Бичер-Стоу над «миленькими добренькими неграми» в ее судьбоносном романе «Хижина дяди Тома». И тем не менее для викторианской эпохи книга Милля была поступком необычайной дерзости и благородства, а поднятая ею волна в конечном счете привела к самым глобальным последствиям.
Август Бебель. Женщина и социализм. М.: Либроком, 2011. Перевод с немецкого Владимира Поссе
Для человека, заставшего СССР, имя немецкого социалиста Августа Бебеля (периодически сливающегося в массовом сознании с Исааком Бабелем) существует исключительно в контексте множества промышленных предприятий и улиц, носивших, а иногда и носящих его фамилию в разных уголках необъятной советской родины. Кто-то, возможно, припомнит образ женщины в оранжевой робе поверх ватника, ворочающей на сибирском морозе стылые шпалы — и поспешит возложить ответственность за ее страдания на того же Бебеля, сторонника равноправия между полами. Между тем Август Бебель — один из основоположников немецкого рабочего движения конца XIX — начала ХХ века, соратник Маркса, Энгельса и Либкнехта — оказал женщинам всего мира огромную услугу, впервые обратив внимание на то, что их угнетение имеет двойственную природу — не только социальную, но и экономическую.
В своей сверхпопулярной на рубеже веков книге «Женщина и социализм» Бебель рисует драматическую картину женского экономического угнетения. Развитие общественных институтов фактически «выдавливает» женщину из традиционной модели «дом—семья—дети», заставляя вести самостоятельную жизнь и самой зарабатывать себе на хлеб. Однако отправляясь на заработки, женщина попадает в новую ловушку: капиталисты не готовы ценить женский труд так же высоко, как мужской, и в результате женщина получает зарплату «слишком высокую, чтобы умереть, но слишком низкую, чтобы жить». Непосильный труд и недостаточный заработок толкают работающих женщин на путь проституции, в результате чего они становятся объектом всеобщего презрения и порицания, общество их отторгает, обрекая на еще большее падение и в конечном счете гибель.
Подобные — вполне обоснованные — наблюдения приводят Августа Бебеля к весьма революционным выводам: от необходимости равной оплаты труда для мужчин и женщин до неизбежности сексуальной революции (неслучайно главной поклонницей и пропагандисткой идей Бебеля в России была пламенная энтузиастка «свободы полов» Александра Коллонтай). И хотя используемая Бебелем риторика звучит сегодня архаично и очень грубо, значение его работы трудно переоценить: если сегодня мужчинам и женщинам по большей части платят одинаковую зарплату, а женщина, вступившая в сексуальную связь вне брака, не считается «падшей», то благодарить за это мы должны немецкого социалиста с седой бородкой и ленинским прищуром.
Симона де Бовуар. Второй пол. СПб.: Прогресс, Алетейя, 1997. Перевод А. Сабашникова, И. Малахова, Е. Орлова
Книга философа-экзистенциалиста Симоны де Бовуар — чтение сложное, многослойное, изобилующее внутренними противоречиями и смысловыми петлями, в попытках распутать которые читатель может провести немало утомительных часов, а то и лет. И тем не менее именно «Второй пол» стал программным текстом второй волны феминизма, поднявшейся в начале 1960-х годов. К этому времени все базовые гражданские права были женщинами успешно завоеваны, однако именно в этот момент выяснилось, что у маскулинного в своей основе социума в запасе имеется широчайший спектр инструментов скрытой дискриминации и подавления.
Исследовав многочисленные мифы о «женской доле» и «женской душе», Симона де Бовуар приходит к выводу, что сам термин «женщина» в нашем сегодняшнем понимании — это не столько биологическая характеристика, сколько результат направленного и длительного воздействия общества, искусственный конструкт, созданный мужчинами в собственных интересах. В европейском сознании с древнейших времен женщина всегда объект — не самостоятельная единица, не производитель благ, но своего рода производная от мужчины, его функция, безмолвный адресат его действий и высказываний. Однако эта ее роль — такая привычная и обманчиво органичная — предопределена не природой, но многовековыми традициями. Или, говоря словами автора, «женщиной не рождаются, женщиной становятся».
Разграничение биологического пола и социального гендера — одно из величайших открытий ХХ века, и роль де Бовуар в этом важном ментальном повороте — одна из решающих. И хотя читать «Второй пол» примерно так же приятно, как ворочать голыми руками бетонные блоки, это бесспорно одна из книг, изменивших мир к лучшему.
Бетти Фридан. Загадка женственности. М.: Прогресс, Литера, 1993
Из всех книг этого обзора классическая «Загадка женственности» Бетти Фридан, впервые опубликованная в 1963 году, пожалуй, наиболее актуальна сегодня. В 1950-е годы над Америкой пронесся новый клич, обращенный к женщинам: «Назад, к семье!» Возврат к традиционным ценностям, к консервативной семейной модели стал доминирующим социальным трендом. Женщины, только что заменявшие ушедших воевать мужчин на производстве, вновь массово примеряли на себя роль домохозяек — неслучайно в 1953 году журнал Life объявил, что идеальная американка — это неработающая женщина 32 лет, мать четырех детей. Главной женской добродетелью опять стала загадочная и неуловимая «женственность», а на смену идеям женского образования, эмансипации и карьеры пришли идеи «женской мудрости» и «радостей домашнего очага».
Отказ от «не свойственных женщинам ценностей» выглядел естественным и добровольным, поскольку сопровождался неуклонным ростом благосостояния и бытового комфорта. Стиральные и посудомоечные машины, холодильники и замороженные полуфабрикаты, кухонные комбайны и хлебопечки, постоянное увеличение площади жилища и прочие целлулоидные радости — все это, по мнению американского социолога Бетти Фридан, маскировало отчаянье и растерянность огромного числа американских женщин. С поразительной жесткостью (чтобы не сказать жестокостью) фиксирует она тревожные тенденции в современном ей обществе: рост числа самоубийств среди женщин, резкое падение успеваемости среди девочек старше 15 лет, увеличение числа нервных срывов, неврозов и психозов, а также сопутствующий им рост спроса на антидепрессанты.
Под обманчиво лучезарной обложкой «счастья в семье» Фридан обнаруживает банальный и грубый расчет. Америке не хватает рабочих мест, детских садов, яслей и домов престарелых. Превратив женщину в общегосударственную кухарку, уборщицу, няньку и сиделку, власть решает все эти проблемы сразу. И достигается этот результат за счет мощнейшего социального прессинга, стремящегося каждую самостоятельную женщину представить сексуально неудовлетворенной неудачницей-невротичкой.
Читать «Загадку женственности» местами страшновато — особенно в сегодняшней России, где «возврат к устоям» стал уже чуть ли государственной идеологией. Но, безусловно, это очень, очень полезное чтение — должны же российские женщины знать, чем им придется заплатить за радости тихой жизни в тереме и кокошнике.
Наоми Вульф. Миф о красоте: стереотипы против женщин. М.: Альпина нон-фикшн, 2013. Перевод Анастасии Графовой и Татьяны Графовой
Советский мультфильм «Новый год в Простоквашино» заканчивается тем, что мама дяди Федора одновременно предстает перед своими потрясенными родственниками в шикарном декольтированном платье на экране телевизора и на лыжах в заснеженном лесу — после, надо полагать, довольно изнурительной пробежки. Примерно так описывает проблему современной женщины одна из главных звезд феминизма третьей волны Наоми Вульф: женщины добились бесспорного права заседать в советах директоров, управлять самолетами и даже получать за свой труд те же деньги, что и мужчины. Однако все это не освободило их от тяжкой обязанности одновременно блистать в платьях с шикарным декольте, ходить по офису на высоких каблуках и вообще выглядеть «сексуальными штучками». Иными словами, эмансипация парадоксальным образом не ослабила давления на женщин, но, напротив, усилила его: теперь наряду с карьерными и персональными достижениями категория «успеха» для женщины включает в себя жесткое соответствие непомерно задранным стандартам привлекательности.
Как нетрудно догадаться, именно идеи Вульф легли в основу движения за бодипозитив. Ошибочно считать, будто это течение сводится к тому, чтобы ни в коем случае не брить ноги, не следить за своим весом и вообще всеми способами противиться устоявшимся канонам красоты — это было бы изрядным упрощением и натяжкой. Наоми Вульф декларирует всего лишь право женщины не делать того, что ей кажется обременительным, ненужным или просто не соответствующим ее персональному восприятию себя и своего тела.
Стереотипы, предписывающие каждой женщине быть высокой, стройной блондинкой с правильными чертами лица или попросту удавиться, калечат судьбы миллионам девушек по всему миру. Более того, даже в том маловероятном случае, если им удастся преуспеть в гонке за призрачным идеалом, они все равно останутся в проигрыше. За свое совершенство им придется заплатить здоровьем, временем и прочими дорогостоящими вещами, поэтому чем скорее этот прессинг с женщины будет снят, тем счастливее и гармоничнее станет современное общество в целом.
В западном мире идеи бодипозитива уже давно формируют культурный и интеллектуальный мейнстрим, однако для России — страны, где каждая вторая девушка по-прежнему мечтает доточить себя до стандарта Барби, где объективация женщин, в общем, считается социально приемлемой нормой — труд Наоми Вульф, безусловно, очень полезен. Не научимся, так хоть почитаем, как оно там, у людей, бывает.
Галина Юзефович
Москва