истории

Пусть бабушка сама заберет свою внучку Маленькая девочка из России оказалась в Алеппо. Но никто не пытается ее спасти

Источник: Meduza

С 2010 года россиянка Анастасия Джаллул находится в сирийском городе Алеппо, в зоне боевых действий. Прежде она жила в московском районе Дегунино и носила другую фамилию — Терехова. В Сирию ее вывез биологический отец, впоследствии лишенный в России родительских прав. Девочка официально сирота — и значит, находится на попечении российского государства; однако живет она в Сирии и занимается попрошайничеством. Сейчас ей 12 лет. Ни одно российское ведомство даже не пыталось вывезти Анастасию домой. Ее историю рассказывает специальный корреспондент «Медузы» Катерина Гордеева.

Александра Николаевна Терехова сидит у окна в своей квартире в московском Дегунине и смотрит на бесконечные снег с дождем. Она говорит, что каждый день уже пять с половиной лет смотрит в это окно и ждет, что из-за угла выбежит ее внучка Настя. Только надежды на это у нее все меньше.

Терехова не видела свою внучку с лета 2010 года. «Иногда ночью я сплю, и мне кажется, что телефон звонит. И там как будто Настя. Плачет и кричит не по-нашему. А я ей говорю: „Как ты там, девочка?“ А она будто уже и говорить не может. Не знаю… Может, она совсем разучилась по-русски», — рассказывает она. Александра Николаевна показывает фотографию Насти. С глянцевой картинки ей улыбается маленькая черноглазая девочка. Александра Николаевна гладит снимок и переводит взгляд в окно.

Новый отец 

Настя Терехова родилась в июле 2003-го в семье Ирины и Валерия. Они не были расписаны, хотя вместе жили давно. Ребенка хотели — и радовались, когда Ирина забеременела. Ирину с Настей из роддома встречали Валера и его мама Александра Николаевна. Это была обычная семья.

Однако вскоре у Ирины обнаружили тяжелую болезнь: она то лежала в больнице, то возвращалась домой. В какой-то момент, когда стало понятно, что Ирина умирает, родители Насти подали заявление в ЗАГС (копия есть в распоряжении редакции), но пожениться так и не успели. В начале 2004 года Ирина умерла. Бабушка Александра Николаевна заменила Насте маму; Валерий, говорит она, был хорошим отцом.

Они продолжили жить в той самой квартире в Дегунине. Но через несколько месяцев после смерти Ирины сюда буквально ворвались представители районной опеки и забрали Настю «для выяснения отцовства». Отец девочки был на работе, Александра Терехова билась за внучку, но отбить Настю не смогла.

«Я кричала, я легла у порога. А что я могла сделать? Я вообще поначалу не поняла, кто это. Думала, воруют Настю. Думала, это преступники какие-то», — говорит Александра Терехова. Не отстояв внучку, она помчалась на работу к сыну. Потом уже они с Валерием вдвоем отправились в орган опеки, где к этому времени кончился рабочий день и никого не было: ни Насти, ни взрослых, которые бы могли объяснить случившееся.

Папа с бабушкой не видели Настю несколько дней. Как потом выяснилось, девочке без ведома и согласия взрослых проводили процедуру «установления отцовства».

«Я убеждена, что там не обошлось без взятки, — говорит президент фонда „Волонтеры в помощь детям-сиротам“ Елена Альшанская. — Но доказать я это не могу». Все эти годы Альшанская и ее фонд — кажется, единственные, кому есть дело до семьи Тереховых.

«Похищение» Насти, как выяснили Валерий и Александра Тереховы, организовал человек по имени Абдулла Джаллул, у него есть российский и сирийский паспорта. Это он настоял на экспертизе по установлению отцовства, и она действительно показала, что он — биологический отец девочки. Джаллулу был важен только этот факт — от девочки и ее близких он ничего не хотел. Желания участвовать в ее воспитании и обеспечении не проявил и исчез сразу после получения результатов теста на отцовство.

«Ну, да. Получается, он отец, а не Валера, — говорит Александра Терехова. — Не знаю, что мой сын по этом поводу переживал — не делился. Мне соседка говорила: выкинь девочку, она чужая кровь. А как же мне она чужая кровь, если я ее растила, качала, пеленки ей меняла и температуру сбивала?»

Позднее она выяснила: сириец Джаллул снимал квартиру в соседнем подъезде, случайно познакомился с Ириной, якобы они «выпили вместе» один раз. «Кто теперь что докажет? Да и важно ли это? Девочка у Ирины родилась. И мы считали ее своей», — рассказывает Терехова.

Настя Джаллул

Через год после странного похищения Насти и установления отцовства Валерий Терехов официально оформил опеку над Настей, которую считал своей дочерью. Девочка, бабушка и папа жили как прежде; Настя пошла в садик. 

В 2009-м Валерий Терехов умер от сердечного приступа. Пока Александра Терехова занималась похоронами сына, Настю опять забрали из квартиры люди из органов опеки. Позже выяснилось, что это вновь произошло по настоянию сирийца Абдуллы Джаллула (копия постановления об изъятии ребенка есть в распоряжении «Медузы»).

Как и почему случилось так, что Настя оказалась у Абдуллы, Тереховой никто не объяснил. Ей просто передали решение суда (копия имеется в распоряжении редакции), в котором было сказано, что Настин отец — Абдулла Джаллул, и фамилия у девочки теперь тоже Джаллул.

Александра Терехова не сдалась: она выяснила, где живет сириец и часами стояла возле его подъезда, чтобы просто поговорить и разрешить ей видеть внучку — Джаллул от всех разговоров отказывался наотрез.

Когда он отдал Настю в новый детский сад, Терехова ходила смотреть на девочку через забор — и через забор разговаривала с ней. Настя рассказала бабушке, что новый отец надолго запирает ее одну дома, уходя куда-то по делам с женщиной, с которой живет. Еще Настя рассказала, что Джаллул и его сожительница ее бьют.

Терехова пошла по инстанциям: она рассказывала о Насте в районном и городском органах опеки, дошла до московского уполномоченного по правам ребенка. Просила одного — чтобы ей разрешили видеться с внучкой. Терехова писала, что Настя «сильно похудела и находится в плохом, невротическом состоянии». Соцслужбы отказали ей во всех просьбах: Джаллул — биологический отец, характеризуется положительно; ни один закон не нарушен.

В наследство от мамы Насте досталась двухкомнатная квартира — в том же Дегунине, в нескольких кварталах от того места, где жили Валерий с Ириной и где теперь живет Александра Николаевна.

Пока Настя жила с бабушкой и отцом, квартира Ирины стояла пустой, опека не разрешала Александре Тереховой сдавать ее. Как только Джалулл оформил над Настей отцовство, права на квартиру перешли к нему. Он начал сдавать квартиру, и это продолжалось до 2012 года — до тех пор, пока российский суд не лишил его родительских прав. Только самой Насти к этому моменту в России не было уже около двух лет.

Война

Летом 2010 года Абдулла Джаллул привел Настю к бабушке попрощаться. Сказал, что повезет в Сирию — знакомиться с родственниками, а вернутся они в августе, чтобы успеть поступить в школу: в сентябре 2010-го Настя должна была пойти в первый класс.

Но из Сирии Настя не вернулась до сих пор. В сентябре Джаллул приехал в Москву один; дочь он оставил в семье первой жены, с пятнадцатью другими детьми. 

В 2010-м про сирийский город Алеппо, в котором жила семья Джаллула, россиянам было известно довольно мало. Теперь и жители России знают, что Алеппо — одна из самых горячих точек мира. Это столица повстанцев, воюющих и с президентом Башаром Асадом, и с боевиками запрещенного в РФ «Исламского государства», а иногда и просто между собой.  

В 2012 году Александра Терехова дошла до российского уполномоченного по правам ребенка Павла Астахова; он был очень впечатлен историей Насти и обещал помочь.

Терехова до сих пор благодарна Астахову: именно он сделал так, что дело о лишении Джаллула отцовства дошло до суда и было выиграно. Он организовал визит сотрудников российского консульства в Сирии в Алеппо, в дом новой Настиной семьи. Протокол отчета, составленный сотрудниками консульства и «акт обследования жилищных условий» (копия есть в распоряжении «Медузы») — единственные свидетельства, которые имеются у Тереховой о жизни внучки в Сирии. В акте написано: у девочки — вши, она не учится, попрошайничает, спит на полу на грязной циновке вместе с еще полутора десятками других детей. 

После лишения Джаллула родительских прав официальным опекуном суд назначил не Терехову (поскольку Насти не было в России), а органы опеки, то есть государство. Поначалу от лица государства бороться за возвращение Насти домой стал Павел Астахов. 

Спасатели 

«Настя — государственная девочка, — настаивает Альшанская. — Забота о ней, по закону, на органах опеки и попечительства. И они должны быть в первую очередь заинтересованы в том, чтобы гражданка России, вверенная им, вернулась домой».

Терехова продолжала писать запросы: почему нашедшие Настю сотрудники консульства не забрали ее и не вернули домой? Почему в разгар эвакуации российских граждан из Сирии в 2012 и 2013 годах Настю Терехову забыли? Ответ не пришел ни на один запрос.

Альшанская настаивает, что ответственность за все, что уже произошло с 2012-го и еще произойдет с Настей (если она жива), — целиком и полностью на российских органах опеки. «Это не выбор девочки, — говорит Альшанская. — Стать сирийским ребенком в бедной семье, спать на полу на циновке, просить милостыню на улицах Аллепо, потерять возможность говорить на родном языке и когда-нибудь увидеть тех, кто ее вырастил. А еще оказаться в эпицентре чудовищной войны. Возможно, выжить в ней, но только — возможно».

Зимой 2013-го уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов заявил, что сам поедет выручать Настю в Алеппо. Сперва речь шла о том, что Астахов отправится в Сирию вместе с Тереховой, потом — что один. Наконец, сославшись на обеспокоенность МИД напряженной обстановкой вокруг Алеппо, Астахов передумал. И заявил, что девочку навестит консул. А еще позже сказал: «В конце концов, никто не мешает бабушке девочки поехать в Сирию самой».

Терехова и фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» написали десятки официальных и личных писем — президенту Владимиру Путину, премьеру Дмитрию Медведеву, министру иностранных дел Сергею Лаврову и его заместителями, министру обороны Сергею Шойгу и его заместителями, депутатам, международным правозащитным и гуманитарным организациям. О помощи просили председателя ВГТРК Олега Добродеева, правозащитников из «Репортеров без границ» и «Красного креста». 

Многие из них ссылались на то, что найти и вывезти российскую девочку домой из Алеппо невозможно. Все, что остается Александре Тереховой и благотворителям, — задавать один и тот же риторический вопрос: неужели даже российское военное присутствие в Сирии не поможет вызволить оттуда Настю.