истории

А все рыдают от бессилия Александр Тимофеевский — о приговоре режиссеру Олегу Сенцову

Источник: Meduza

Северо-Кавказский окружной военный суд во вторник, 25 августа, признал украинского режиссера Олега Сенцова виновным в подготовке терактов в Крыму. Режиссера приговорили к 20 годам в колонии строгого режима — несмотря на то, что один из двух свидетелей обвинения отказался от показаний, заявив, что давал их под давлением. Сенцов свою вину не признал, а дело в отношении него назвал «политическим и сфальсифицированным». На протяжении нескольких месяцев в поддержку Сенцова выступали общественные деятели и режиссеры — в России, на Украине и по всему миру. По просьбе «Медузы» журналист Александр Тимофеевский подводит итоги этого процесса. 

Много лет назад я знал одну артистку МХАТа — не великую артистку, но умную, остроумную женщину, которая после войны, играя уж не помню кого, длинной вереницей плелась за Синей птицей, но это в театре, а в свободное от работы время крутила роман с югославским послом как раз в тот год, когда у Сталина роман с Югославией кончился и народ каламбурил: Иосиф, брось Тито. Вышла у артистки с Родиной асимметрия, за что ее арестовали и стали шить ей шпионаж в пользу Югославии. Артистка изумилась: «Алле! То, что мужчина и женщина делают друг с другом наедине, теперь называется шпионажем?» Но следователь не был расположен шутить, и артистке стало смешно: «Хорошо. Пишите! Я была югославской шпионкой, американской шпионкой, японской шпионкой, я Сталина хотела убить, мавзолей взорвать, памятник Ленину уничтожить!» Следователь аккуратно все записал, и артистка получила 20 лет.

Ровно столько же получил сегодня режиссер Сенцов и ровно за то же: за разговоры о взрыве памятника Ленину — подлинные или мнимые. Никто не был ни убит, ни ранен, никто не пострадал, в деле вообще нет жертв, есть только слова, произнесенные или не произнесенные Сенцовым. По мне, взорвать страшный памятник страшному Ленину — это благодеяние, которым государство, было дело, само занималось. Теперь передумало. Бывает. Но разве это повод давать за разговоры про взрыв памятника 20 лет, тем более — за разговоры артистов.

Юлия Латынина тут на днях обрушилась на кампанию в защиту Сенцова, в которой участвовали едва ли не все ныне живущие кинематографисты Европы. Мол, негоже строить защиту на том, что режиссер не мог призывать к теракту; это евнух не может совершить изнасилование, а агитация за теракт доступна каждому. Вдаваться в дискуссию про евнуха я не буду, хотя уверенность Латыниной мне тут кажется напрасной, но крупнейшие режиссеры Европы не до ветру вышли. Они знали, про что писали письма. В деле нет ничего, кроме разговоров, и давать за них 20 лет инженеру или пожарнику — тоже ни в какие ворота, но у режиссеров и артистов другие отношения со словом — и с собственным образом, кстати, тоже, их эскапады бывают ролевыми. Творческий человек творит не обязательно на рабочем месте и не всегда по расписанию. Заявления артистов сплошь и рядом юридически ничтожны, как у моей югославской, американской, японской шпионки. Если цель — установить вину, а не посадить любой ценой, это принимают во внимание, про это думают, об этом помнят — в том, конечно, случае, когда нет сладостной задачи поднасрать соседней братской стране, например, Югославии.

Сегодняшний день выдался на редкость обильным. С утра разрешили было запрещенную «Википедию», но запретили разные чистящие средства, днем выпустили по УДО Васильеву, потом дали 20 лет Сенцову. В деле родственной власти Васильевой фигурировали адовы деньжища, в деле Сенцова, повторюсь, одни разговоры. Васильева отсидела 109 дней, на фоне 20 лет это, конечно, экстремальный, но по-своему захватывающий отпуск.

Еще до вынесения приговора Сенцову, когда царил один абсурдный бурлеск, я переделал классическую эпиграмму, вставив в нее сегодняшние события:

Не день сегодня, а феерия,


А все рыдают от бессилия:


Открыли Wiki, закрыли Fairy


И вышла по УДО Васильева.

В комментарии пришла подруга и напомнила, что приговор Сенцову тоже будет объявлен сегодня, и вечер перестанет быть томным.

А то. Вечер давно перестал быть томным.