Вся жизнь под санкциями Монолог жительницы Ирана — о детстве, юности и взрослении в стране, отвернувшейся от Запада: Vox
В 2015 году Иран достиг исторического соглашения с переговорщиками по ядерной программе Тегерана и постепенном ослаблении экономических санкций. Последние десятилетия страна с небольшими перерывами пребывала в состоянии постоянной конфронтации — или с Ираком, как в 1980-е, или с Западом и его «чуждыми исламской республике ценностями». Жительница Ирана специально для Vox написала о том, как санкции повлияли на жизнь в ее стране. Письмо опубликовано на условиях анонимности и подписано псевдонимом «Пешеход». «Медуза» приводит самые важные фрагменты письма.
В 2007 году Пешеход училась в университете и однажды не смогла купить маркер — продавец сказал, что они закончились и больше в продажу не поступят из-за санкций. В это время в Иране начиналась затяжная черная полоса, вызванная жесткими экономическими санкциями Совета безопасности ООН и ядерной программой Тегерана. Это время автор письма сравнивает с ирано-иракской войной, которую она застала совсем ребенком — тогда все стояли в очередях за едой и все необходимое покупали только по талонам.
Восстановление после войны заняло с десяток лет но после терактов 11 сентября последовал новый спад. В 2002 году Джордж Буш-младший назвал Иран одной из стран «оси зла», тогда же стало известно о наличии в стране завода по обогащению урана. Изоляция Ирана начала усиливаться. На этом фоне в 2005 году президентские выборы выиграл консерватор Махмуд Ахмадинеджад, бывший мэр Тегерана. Студенты в это время чувствовали, что им нет места в политической жизни Ирана — они, по словам Пешехода, не видели принципиальной разницы между Бушем-младшим и Ахмадинеджадом.
В 2006 году Иран перестал пускать на свои ядерные объекты инспекторов МАГАТЭ. Нарушение соглашения о нераспространении ядерного оружия повлекло новые ужесточения санкций. Все обходные пути, с помощью которых иранская молодежь добывала санкционные товары, начинали закрываться, Европа и США перестали покупать иранскую нефть, многие международные авиакомпании сократили или вовсе отменили рейсы в Иран. Многие институты лишились подписки на научные журналы и оказались исключены из мирового научного сообщества. Санкции привели к массовому отъезду студентов за рубеж, никто не хотел оставаться дома после бакалавриата.
Санкции проникли во все сферы жизни. Было трудно найти лекарства, в том числе для онкологических больных — в аптеках говорили, что из-за санкций их больше не поставляют. «Глазные капли немецкого производства, которыми пользовался мой дедушка, просто исчезли. От тех, что производили в Иране, у него болели глаза», — пишет Пешеход.
Отключение иранских банков от системы международных переводов SWIFT очень сильно ударило по частному сектору экономики, особенно по текстильной отрасли и автомобильному производству. Фактически, экономика отправилась в свободное падение. Если не считать нефти, главными статьями экспорта Ирана были ковры и фисташки; с введением санкций они стали скапливаться на складах. Иран оказался полностью экономически отрезан от остального мира, при этом расцветал черный рынок. Резко выросли цены на такие базовые вещи, как молоко и растительное масло.
Соглашение по ядерной программе Ирана, за которым должна последовать постепенная отмена санкций, в Тегеране восприняли как праздник, однако, как пишет девушка, никто не ждет, что сейчас наступят десятилетия благоденствия. Эффект от санкций будет ощущаться еще долгие годы после их снятия, говорит она.
Автор колонки в Vox живет в Иране и публикуется под псевдонимом Pedestrian (Пешеход). Ее колонки о жизни в Иране ранее публиковали издания Foreign Affairs и Roads & Kingdoms.
Во время санкций те, кто были достаточно предприимчивыми и аморальными, наживались на бедах других. Они работали как посредники и торговцы: паразитируя на нуждах и желаниях жителей, они богатели, одновременно настраивая обычных людей друг против друга и разрушая общественную жизнь и мораль (англ. яз.).