истории

Куда бежать Почему российские школы отказываются принимать детей мигрантов

Источник: Meduza

Почти все российские школы отказываются брать детей мигрантов, ссылаясь на приказ Министерства образования и науки. Фактически выполняя роль чиновников миграционной службы, администрации школ отказывают сотням детей из Азии, Африки и Восточной Европы в их праве на образование. Распоряжение чиновников касается и граждан России, переехавших из своего региона в другой субъект Федерации. В защиту детей выступили комитет «Гражданское содействие» и Центр адаптации и обучения детей беженцев, которые пытаются добиться справедливости в Верховном суде. По просьбе «Медузы» журналист «Эха Москвы» Илья Рождественский разбирался, что мешает беженцам ходить в обычные школы.

«Была очень плохая ситуация»

Мохамаде Ахъе Дуае семь лет. Она прекрасно говорит по-русски и представляется Дашей. Ее мама, Нассер Кавтхар, год назад приехала из Сирии к родственникам и вынуждена была остаться: ее дом оказался в зоне боевых действий. Страшно было возвращаться и из-за «Исламского государства» (организация признана в России экстремистской и запрещена), перешедшего в наступление летом 2014 года. Женщина обратилась в ФМС, получила временное убежище, а потом попыталась пристроить дочь в школу. Но в школе № 1374 и в управлении образования Северо-Восточного округа столицы сказали, что ей нужно предоставить документы, подтверждающие, что они живут в Москве. Сделать это проблематично: хозяин съемной квартиры не дает согласия на регистрацию Нассер Кавтхар и ее дочери. В результате Дуаа не смогла пойти в первый класс.

Троих из девяти своих детей пытался устроить в первый класс и Харун Дауд-шах, бежавший из Афганистана: «Была очень плохая ситуация. Я учился в Москве, вернулся в Афганистан, работал с иностранцами. Получил от талибов письмо с угрозами и требованиями отказаться от работы, но я не хотел. Тогда они убили моего отца. Убийцу нашли и посадили на 15 лет, но мне опять стали угрожать: напиши отказ, скажи, что ничего не было, что судьи ошиблись. Но я сказал: ни за что! Тогда мне пришло письмо, что следующими будем я и мои дети. Я понял, что надо уезжать». 

Документов о регистрации у Харуна нет, только бумаги о временном убежище. Так что его детей не взяли в московскую школу № 1363. Формального отказа не было, в столичном департаменте образования просто рекомендовали подать электронное заявление через портал госуслуг, но этого нельзя сделать без регистрации. Как говорят волонтеры Центра адаптации и обучения детей беженцев, в этой гимназии удалось хотя бы получить официальный ответ; администрации других школ обычно устно ссылаются на приказ Министерства образования и науки.

Приказ за приказом 

Борьба за права детей мигрантов в России идет с 1996 года. В разгар Первой чеченской войны Москву наводнили жители Кавказа, и столичные власти решили не принимать в школы детей без прописки. За несовершеннолетних вступился комитет «Гражданское содействие», под эгидой которого специально был создан Центр адаптации и обучения, где с детьми занимались волонтеры, пытаясь помочь им быстрее встроиться в столичную жизнь. 

В 2000-м правозащитники одержали победу в Мосгорсуде, через год это решение утвердил Верховный суд, и чиновники вынуждены были разрешить детям беженцев ходить в школу. Правда, из-за длительного перерыва в образовании детям все равно потребовалась помощь сотрудников центра: волонтеры помогали наверстать упущенное и занимались с детьми по индивидуальной программе. А в 2007 году уже Минобрнауки выпустил приказ, запрещавший брать в школу без регистрации; действие документа распространялось на все регионы. Впрочем, вскоре появилось дополнение, в котором говорилось, что сначала в школу берут детей с пропиской из близлежащих районов, а потом всех остальных.

Новый раунд противостояния чиновников и правозащитников пришелся на 2011 год. В очередном приказе Минобрнауки отмечалось, что у ребенка должна быть постоянная или длительная временная регистрация, чтобы его могли принять в образовательное учреждение. В ситуацию вмешался Игорь Реморенко, занимавший в то время пост заместителя министра образования. Он подписал разъяснительное письмо, в котором было указано, что отсутствие регистрации не является препятствием для поступления в школу. Это письмо позволило волонтерам договориться со многими директорами школ. 

Но уже через три года, в 2014-м, вышел министерский приказ № 32, в котором никаких оговорок не было. Сам Реморенко полагает, что беженцам следует обращаться в региональные департаменты образования; те, в свою очередь, должны руководствоваться не подзаконными актами, а Конвенцией по правам ребенка, которая гарантирует детям право на образование. Это же право закреплено и в 43-й статье Конституции России.

В некоторых случаях приказ действительно не стал помехой. Так, в подмосковном Лосино-Петровском, где живут около пяти тысяч беженцев из сирийского города Алеппо, чиновники пообещали, что с нового учебного года возьмут в разные школы всех детей. А в Твери Заволжский районный суд восстановил двоих сыновей гражданина Узбекистана Нурбека Курбанова: в феврале директор школы № 34 запретил десятикласснику Нусратуллоху и восьмикласснику Умару посещать занятия, поскольку у них закончилась регистрация. При этом у отца был вид на жительство, а его супруге и детям нужно было получить разрешение на проживание, покинув страну, а затем вернувшись обратно. Школа, в которой братья проучились шесть лет, не стала этого дожидаться. Директор сослался на часть 3 статьи 18.9 КоАП «Оказание иных услуг иностранному гражданину или лицу без гражданства, находящимся в Российской Федерации с нарушением установленного порядка или правил транзитного проезда через ее территорию», штраф по которой составляет до 300 тысяч рублей. Однако суд пришел к выводу, что директор не должен брать на себя функции ФМС. 

Впрочем, всякий раз воевать со школьными администрациями в судах довольно хлопотно, поэтому комитет «Гражданское содействие» обратился в Верховный суд с жалобой на приказ Минобрнауки. Заседание состоится 10 августа. «Надо категорически отделить две темы — обучение детей и вопросы регистрации. Если дети находятся на территории РФ, то они должны учиться. Об этом говорит статья 43 Конституции, где четко сказано, что право на обучение касается не только граждан России. Об этом говорят закон „Об образовании“ и Конвенция по правам детей. А законностью пребывания родителей в стране пусть занимается ФМС», — говорит председатель комитета Светлана Ганнушкина.

Черная работа волонтеров

Правозащитники отмечают, что за последний год всего к ним обратились более 40 родителей-мигрантов, чьих детей отказались брать в школы. При этом только в Ногинске без регистрации живут несколько сотен беженцев из Сирии. В каждой семье по пять-семь детей, которых категорически отказываются принимать в классы. Некоторые дети, чьи родители бежали от войны, не знают о существовании школы. 

Чтобы хоть как-то помочь им, сирийский журналист Муиз Абу Алдждаил открыл небольшой центр, где волонтеры учат детей русскому языку и математике. В Санкт-Петербурге работают три центра, в которых дети, приехавшие из других стран, изучают русский язык и городскую культуру. Они расположены в Еврейском общинном центре, Адмиралтейской библиотеке и в Библиотеке национальных литератур. 

В Москве этим же занимаются школы русского языка, которые существуют на базе обычных средних общеобразовательных учреждений. В течение года детей мигрантов, распределенных по маленьким группам, интенсивно учат русскому языку, после чего распределяют по обычным классам. Однако в последние годы этот проект столичного департамента образования постепенно умирает: из 12 школ осталось только 7. 

Теперь детьми беженцев в Москве в основном занимается Центр адаптации и обучения детей беженцев, запустивший программу «Школа на коленке». В центре работают кураторы по русскому языку, математике, английскому и дошкольной подготовке. Им помогают студенты московских вузов и волонтеры из Франции, Великобритании, Германии и других стран, а также воспитанники Центра: получив высшее образование, некоторые из них возвращаются туда, откуда начинали свой путь. «Очень часто приходит волонтер и говорит: „Я хочу рассказывать детям про прекрасное. Хочу рассказать, как интересна физика или как интересна литература“. А мы, к сожалению, в основном вынуждены заниматься черной работой. Мы должны сделать так, чтобы ребенок понимал, что такое „здравствуйте“, „до свидания“, „право“, „лево“ и так далее», — объясняет директор центра Ольга Николаенко. Работа по социализации важна еще и в том отношении, что дети становятся частью общества, проводят время в школе, а не на улице. В результате заметно снижается вероятность, что в будущем они окажутся втянуты в преступную деятельность, добавляет Николаенко.

В центре сейчас занимаются 73 ребенка из Афганистана, Демократической Республики Конго, Сирии, Украины, Узбекистана и других стран. С ними работают 57 волонтеров. После того, как комитет «Гражданское содействие» был признан «иностранным агентом», столичные власти попросили волонтеров освободить помещение до 23 июля 2015 года (центр занимал подвал у «Новослободской» уже 17 лет). Решение о разрыве договора аренды стало сюрпризом для сотрудников центра — получив уведомление, они сочли это недоразумением. Однако, как выяснилось позднее, по условиям контракта одна из сторон может разорвать бессрочное соглашение без объяснения причин. 

Несмотря на это, хотя все сроки уже вышли, волонтеры не собираются съезжать, говорит сотрудница центра Екатерина Кокорина. Она уверена, что организация занимается важным делом и город должен поддерживать такой проект. Впрочем, если государство не заинтересовано в обучении детей-мигрантов, то на город тоже надежды немного.