Не будите, господа, русского медведя Андрей Козенко — о карьере непотопляемого вице-премьера Дмитрия Рогозина

Вице-премьер России Дмитрий Рогозин — из тех политиков, которые не меняют своих взглядов. Он был национал-консерватором в начале 1990-х и с треском проигрывал выборы. Политические пристрастия в разные годы приводили Рогозина и к маргинальной уличной оппозиции, и на высокие посты в Госдуме. Впрочем, с весны 2014 года, когда начался украинский конфликт, его убеждения стали мейнстримом. На Западе Дмитрия Рогозина считают «ястребом»; в России же он — безупречный патриот, курирующий в условиях крупного геополитического конфликта важнейший для страны военно-промышленный комплекс. И даже громкие провалы и коррупция в этой сфере никак не сказываются на его политической устойчивости. Спецкор «Медузы» Андрей Козенко рассказывает, как Дмитрий Рогозин оказался таким востребованным политиком.

«Представление о политике как о грязном деле имеет свои основания. Однако любой политик сам выбирает, какой ему сделать свою профессию. Одни стараются быть честными перед гражданами и вести трудный поиск выхода из тупика, в который завели Россию. Другие все силы бросают на то, чтобы убедить население в том, что курс либеральных реформ — единственное спасение, а все неудачи — это свидетельство противодействия противников этих реформ. В злом лукавстве политиков — главная сложность для общественного мнения, которому нужно различать за удачными полемическими оборотами истинное лицо популярных деятелей и теневых фигур политики». Это абзац из «Манифеста возрождения России», написанного в 1995 году под редакцией возглавлявшего тогда «Конгресс русских общин» (КРО) Дмитрия Рогозина. Молодой, сильный в дискуссиях, но склонный к демагогии националист подавал большие надежды в политике.

С одним из авторов этого манифеста — консерватором и монархистом, бывшим депутатом Госдумы — Андреем Савельевым мы гуляем по парку героев Первой мировой войны рядом с метро «Сокол». С Рогозиным они были близкими соратниками на протяжении 20 лет. «Мы познакомились в 1992 году на конгрессе гражданских патриотических сил, который проходил в бывшем кинотеатре „Россия“, — вспоминает Савельев. — Там различные политические группы, хотевшие идти против Ельцина за набиравшим силу вице-президентом Александром Руцким, проводили самопрезентации. Мы начали общаться, и вскоре Рогозин влился в наш „Союз возрождения России“. Партия, в которой он тогда состоял — Конституционно-демократическая (кажется, так она называлась), — его не устраивала. Она была такой — полупатриотической, полулиберальной».

Полное название партии, в которой с 1990 года состоял Дмитрий Рогозин, — «Конституционно-демократическая партия — Партия народной свободы». Политическую организацию с таким же названием основали активисты земского движения еще в 1905 году; после 1917-го она недолго и довольно бессмысленно просуществовала в эмиграции, а в 1990-м была создана заново — такие «возрождения» в это время были популярными. Рогозин пришел в партию из интереса — политика тогда волновала всех. Позади остались школа с углубленным изучением французского языка и международное отделение журфака МГУ, где Рогозин защитил сразу два диплома. Он работал в международном отделе агентства «Новости» (впоследствии РИА «Новости» и «Россия сегодня»). Получил второе — экономическое — образование в Университете марксизма-ленинизма при московском горкоме КПСС. В 1991-м был среди защитников Белого дома, а уже в 1993-м — среди противников Бориса Ельцина.

«Мы все это начинали не потому, что хотели стать популярными, а потому, что это действительно были наши убеждения — национал-консерватизм, идеология, сформированная на трудах Ильина, Тихомирова, Победоносцева, митрополита Филарета, — рассказывает Савельев. — Рогозин тогда был национал-консерватором и, я надеюсь, и сейчас им остается».

В декабре 1993 года Дмитрий Рогозин впервые баллотировался в Госдуму — по одномандатному округу в Северном округе Москве. Набрал он лишь около 8% голосов, вчистую проиграв правозащитнице Алле Гербер, состоявшей в «Демократической России». «Я тогда совсем его не запомнила, — говорит мне Гербер. — У нас была пара совместных выступлений перед избирателями, и не могу сказать, что он был популярен. Лишь отметила тогда довольно очевидный, неприятный националистический оттенок в его выступлениях. В дальнейшем только поражалась его очередным карьерным шагам».

В 1993 году был учрежден «Конгресс русских общин», который Рогозин и возглавил. «Мы были в оппозиции, но насколько же больше тогда было свободы, — вспоминает Савельев. — Никто не грозил тюрьмой за сказанное слово, выходили передачи на телевидении. Было полно пусть и зачастую маргинальных, но все же русских патриотических газет. Ничего этого сейчас и в помине нет».

В середине 1990-х Дмитрий Рогозин стал популярным персонажем. Он постоянно участвовал в телеэфирах и оппонировал демократам. Его основной конкурент в то время — Владимир Жириновский из ЛДПР. Жириновский брал эпатажем, Рогозин был сосредоточеннее и злее. Требовал, к примеру, уголовной ответственности для тех, кто выступает против войны в Чечне — в первую очередь, для Егора Гайдара и Григория Явлинского. Вместе с тем, политик продолжал искать себя. В то время много писали о его связях с олигархом Борисом Березовским и о том, что именно Рогозин познакомил предпринимателя с Александром Лебедем — популярный генерал в 1995 году вступил в «Конгресс русских общин». Однако серьезных отношений с Березовским у Рогозина не сложилось. С 1996 года он критиковал его при всяком удобном случае.

В своей книге «Ястребы мира» Рогозин пишет, что его и Лебедя к Березовскому просто «пригласили». «В начале марта 1996 года мне позвонил мой бывший однокурсник, работавший в пресс-службе компании „ЛогоВАЗ“, и сообщил, что „Борис Абрамович Березовский приглашает Александра Ивановича Лебедя и Дмитрия Олеговича Рогозина пожаловать на званый обед“. „Пойдете?“ — на всякий случай переспросил я генерала, и по выражению его лица сразу понял, что он месяц ждал именно этого звонка», — так Рогозин описывает начинавшееся знакомство. «„Как поживает ваш националистический конгресс?“ — спросил меня Березовский, видимо, решив скрасить паузу, а заодно и поехидничать в мой адрес. „Готовим погромы“, — ответил я с самым серьезным видом. „Очень остроумно, молодой человек. Далеко пойдете!“»

Перед этим, в декабре 1995 года, «Конгресс русских общин» не смог преодолеть пятипроцентный барьер на выборах в Госдуму (сам Рогозин фигурировал в предвыборном списке только под номером пять). На президентских выборах 1996 года Рогозин поддержал генерала Лебедя. Они поссорились после того, как Лебедь в августе того же года подписал Хасавюртовские соглашения, остановившие первую чеченскую войну. Рогозин охарактеризовал их так: «Черт знает что, а не Хасавюртский мир. Этим подписанием он предал того Лебедя, которого мы все знали».

Опыт неудачного сотрудничества с Лебедем привел к тому, что Рогозин стал избегать тактических союзов с людьми, которые не кажутся «единомышленниками». В 1997 году он впервые избрался в Госдуму — на довыборах в Аннинском округе Воронежской области; вместо ушедшего из парламента Ивана Рыбкина. Кампания была удалой и полноценной. Рогозин ездил на встречи с избирателями на «уазике»; разговаривать с деревенскими жителями на одном языке и «по понятиям» ему, кажется, и без всяких выборов нравилось. В итоге он набрал почти 38% голосов, притом что до этого к Воронежской области политик никакого отношения не имел (тогда региональная принадлежность и деление политиков на «своих» и «чужих» еще имели значение).

Два года до новых парламентских выборов (1997–1999) ушли на то, чтобы притереться и сработаться с опытными депутатами. Рогозин вошел в комиссию Госдумы по делам национальностей и продолжал заниматься проблемами соотечественников; особое внимание он уделял Приднестровью. В 1998-м и 1999-м политик входил в комиссию по импичменту теряющему позиции президенту Борису Ельцину. Дмитрий Рогозин желал ему тюрьмы еще со времен распада СССР.

* * *

Выборы в Госдуму 1999 года для националистов-патриотов сложились максимально неудачно. В бюллетене тогда было под 60 партий, блоков и иных союзов. Патриоты не договорились между собой и шли разными группами. Блок КРО набрал лишь 0,15% голосов. И это был, по сути, последний год его активного существования. В дальнейшем — вплоть до 2011 года — «Конгресс» будут пытаться воссоздавать, но дальше учредительных съездов дело не пойдет.

Впрочем, у самого Рогозина все обстояло просто блестяще. Он уверенно переизбрался в Аннинском округе и вскоре возглавил один из самых статусных комитетов Госдумы — по международным делам. Соратник Рогозина Савельев говорит, что «рядовому депутату» занять такой пост просто невозможно. Он предполагает, что тогда у Рогозина впервые появились отношения с Владимиром Путиным.

«Конгресс русских общин» перед выборами 1999 года пытался сотрудничать с блоком Юрия Лужкова и Евгения Примакова «Отечество — вся Россия»; но потом в ОВР вступили президенты Татарстана и Башкирии Шаймиев и Рахимов — и русским консерваторам там стало неуютно. Рогозин сильно критиковал «Отечество» за это решение, одновременно играя в пользу конкурирующего блока «Единство». Эта сила создавалась под будущего президента, а тогда — премьер-министра России Владимира Путина. На выборах «Единство» уверенно преодолело пятипроцентный барьер. Таким образом, пост председателя комитета мог достаться Рогозину за поддержку Путина. Что касается ОВР и «Единства», то их в 2001 году по инициативе сверху слили в партию «Единая Россия».

Заодно Рогозин возглавил депутатскую делегацию в Парламентской ассамблее Советов Европы (ПАСЕ). Едва ли не в ходе первого своего публичного выступления в ассамблее он назвал членство России в Совете Европы «большой глупостью». Так Дмитрия Рогозина начинали узнавать и в Европе.

В 2002 году он, сохраняя депутатскую должность, был назначен спецпредставителем президента России по проблемам Калининградской области. Евросоюз расширялся, жители региона-анклава оказались в ситуации, при которой им для поездок из России и в Россию требовалось получать шенгенские визы. Европа в связи с новой должностью Рогозина напряглась. Известный литовский политик, депутат Сейма Витаутас Ландсбергис посчитал назначение Рогозина «мягко говоря, неудачным». Журнал «Профиль» в 2002 году цитировал финские газеты, называвшие Рогозина «политически неуклюжим» и даже «шантажистом» (за оброненную им фразу о том, что если Финляндия не поддержит позицию России по Калининграду, то Россия жестко себя поведет по отношению ко всей Финляндии). Рогозин, тем временем, прославил на всю страну свою тещу, пообещав переселить ее в Калининград, чтобы все убедились: дела региона — предмет его личной заботы. Избирателям такое нравится.

Несмотря на жесткую публичную риторику, Рогозину удалось добиться определенных успехов на калининградском направлении. Основная задача — обеспечить свободный транзит жителей Калининградской области, а также грузов через Литву — была им решена. Андрей Савельев тогда работал помощником Рогозина. «Когда я туда приехал, Калининградская область была как отплывающий в сторону Европы корабль. Вся местная профессура, интеллигенция, сочувствующие были за отделение от России. Проведи кто там референдум, они бы и проголосовали. Ну, я писал аналитические записки, отправлял их Рогозину, тот — куда-то дальше по инстанциям», — вспоминает Савельев. По его мнению, политика в Калининграде «испытывали» как переговорщика и пиарщика — и испытание он прошел.

Среди жителей Калининграда деятельность Рогозина столь же высоко оценивается не всеми. «Это был постоянный пиар его собственной деятельности, — говорит мне руководитель калининградского антикоррупционного центра „Трансперенси Интернешнл — Россия“ Илья Шуманов. — Запомнилось, что он на поезде проехал с иностранными дипломатами из Калининграда в Москву и сообщил, что вот: он решил проблему транзита калининградцев в большую Россию. В общем, проблема действительно была решена, но были еще и другие варианты, на которые надеялись жители региона — начиная от возможности участия Калининградской области в шенгенском соглашении до получения калининградцами магнитных карт, позволяющих въезжать в Литву и, возможно, в страны ЕС без визы. Все же свелось к упрощенному получению виз для поездок на поезде». Кроме того, говорит Шуманов, калининградцы, путешествующие на машине через шенгенскую зону, сталкивались с тем, что от них требовали провести растаможку автомобиля для дальнейшего следования по странам ЕС. Проблема, получается, была решена без внимания к деталям.

Другой победой Рогозина считается возвращение России права голоса в ПАСЕ (2002), которое было отнято еще в 1990-е годы — за массовые нарушения прав мирных граждан в Чечне. Рогозин тогда переиграл главного сторонника ограничений в отношении РФ — лорда Фрэнка Джадда из Великобритании. Сейчас о Джадде подзабыли, но в те годы российское телевидение отзывалось о нем примерно так же, как современное — об американском сенаторе Джоне Маккейне. В январе 2003-го Джадд ушел в отставку с поста главы комиссии по расследованию нарушений прав человека в Чечне; Рогозин торжествовал. Про комитет Госдумы по международным делам в этот момент начали говорить, что он едва ли не эффективнее, чем весь МИД. А председатель комитета еще за шесть лет до российско-грузинского конфликта рассуждал о необходимости признать Абхазию. Коса Тузла, страны Балтии, Украина, Чечня — в любой ситуации, касающейся нарушения прав русских, Рогозин реагировал моментально и жестко; всегда на полтона жестче, чем это позволяли себе другие политики.

* * *

Третий заход Рогозина в Госдуму получился самым триумфальным и скандальным одновременно. Кремлевские политтехнологи использовали созданную при участии Рогозина партию «Родина» для того, чтобы отнять часть избирателей у ЛДПР и особенно — КПРФ. При этом проект чуть не вышел из-под контроля.

Предвыборный ролик. Дмитрий Рогозин и его напарник на тех выборах — экономист Сергей Глазьев — пьют пиво в каком-то баре для рабочих (на самом деле, ролик снимался в столовой Госдумы). «Ой, Дим, до чего же не люблю я олигархов», — говорил Глазьев, ковыряясь в рыбе. «Серега, не нравится — не ешь», — иронизировал Рогозин, делая глоток.

Андрей Савельев вспоминает, что весь этот арт-проект придумали первый замглавы администрации президента Владислав Сурков и политтехнолог Марат Гельман. Сначала сделали ставку на Глазьева, но в его полную подконтрольность не верили, так что в качестве противовеса позвали Рогозина. «Сначала это был левопатриотический постмодернистский проект. Стилистика 1920-х годов, троцкистская риторика, цитаты из Маркса, „товарищ“ через слово — это явно Гельман придумал, — говорит Савельев. — Но затем Рогозин идею переформулировал, и „Родина“ осталась левой, но с явно националистическим подтекстом».

Когда «Родина» в ходе предвыборной гонки с нуля вышла на рейтинг в 15%, Рогозина, как говорит Савельев, вызвали в Администрацию президента. «Вы там чего-то совсем того», — объяснили ему, после чего реклама «Родины» одномоментно исчезла из эфира. Партия словно перестала существовать.

И все же это был успех: на выборах 2003 года «Родина» взяла больше 9% голосов, прошла в парламент, а Рогозин стал вице-спикером Госдумы. Но одновременно это было и начало временной опалы — с националистами власть себя отождествлять не желала. Вскоре после выборов Сурков приходил к Рогозину на день рожденья; всего через два года он станет ликвидатором партии.

Парламентскую деятельность «Родина» начала зажигательно — с голодовки в знак протеста против начавшейся монетизации льгот для пенсионеров. Голодовка велась прямо в стенах Госдумы. Рогозин клеймил министра финансов Алексея Кудрина — и, рассказывая об организаторах массовых уличных протестов, предлагал ему посмотреться в зеркало. Кудрин слушал Рогозина с каменным лицом. Владимир Жириновский, который Рогозина терпеть не мог, рвал, метал и предлагал посмотреть на «это лицо», которому, по его мнению, голодовка пойдет только на пользу.

Давление на «Родину» нарастало. Союз Рогозина с Глазьевым окончательно распался, когда тот, не принимая во внимание мнение других партийцев (и не послушавшись Суркова, как тогда считалось), в 2004 году выдвинул свою кандидатуру на пост президента России, набрав в итоге чуть больше 4%.

* * *

Трое людей явно не славянской внешности сидят на скамейке и едят арбуз. Мимо проходит девушка с коляской; коляска едет по арбузным коркам; еще одна корка летит девушке вслед. Ситуация тревожная. Но тут появляется Дмитрий Рогозин. «Убери за собой», — говорит он мигранту тоном, который явно не подразумевает возможность дискуссии. «Очистим Москву от мусора», — звучит закадровый голос. Такой политической рекламы в России раньше не было. Где-то на заборе еще — может быть, но не в телеэфире. Этот ролик «Родины» к выборам в Мосгордуму 2005 года оценил даже мэр Москвы Юрий Лужков, назвавший Рогозина «ксенофобом и экстремистом». Партийный список был снят с выборов за разжигание межнациональной розни.

В эфире «Первого канала», еще недавно крутившего ролики «Родины» без остановки, появились сюжеты, в которых скинхеды в полной экипировке писали заявления о приеме в «Родину». «Посмотрите на его подбородок — это же просто новый вождь», — какой-то бритоголовый тыкал пальцем в портрет Рогозина. Политика именовали «не то слегка располневшим де Голлем, не то Михаилом Саакашвили, попавшим во власть» (грузинского президента в России и тогда не любили).

Рогозин не сдался. Он ушел с поста председателя «Родины» — в надежде на то, что это позволит сохранить партию (напрасно), а в ноябре 2006 года заявил, что будет участвовать в «Русском марше» — на ту пору втором по счету одиозном шествии националистов. «Русский марш» как явление появился почти случайно: «Единая Россия», все еще сводившая счеты с коммунистами, большинством голосов отменила выходной день 7 ноября, сделав праздничным 4-е число. Получился День русского единства, но никакого смыслового наполнения для него у власти не было. Зато оно нашлось у довольно влиятельных тогда (и ликвидированных ныне) «Движения против нелегальной иммиграции», «Славянского союза» и тому подобных организаций.

«Он сильно так вошел, принял очень активное участие в организации, уговаривал людей прийти на митинг. Власти Москвы нам тогда все запретили, мы собирались на Комсомольской в центре зала, он приехал вместе со всеми», — вспоминает Дмитрий Демушкин, тогда — председатель «Славянского союза», сейчас — глава высшего совета движения «Русские».

Демушкин говорит, что это сотрудничество было циничным и взаимовыгодным. Уличные националисты — тот же Демушкин или сидящий ныне в СИЗО Александр Белов — очень хотели в большую политику. Они видели себя националистической партией европейского образца, с 7-10-процентным представительством в парламенте. Рогозин с его опытом мог бы помочь. Самому же Рогозину на пике опалы нужна была трибуна. И с этой трибуны он обличал всех, кого только можно, кроме одного человека — Владимира Путина.

При этом к 2007 году казалось, что Рогозин потерял все, что накопил: «Родина» прекратила существование, депутаты разошлись в «Единую» или «Справедливую Россию». Попытку зарегистрировать новую партию — «Великая Россия» — в 2007-м пресек Минюст. Срок полномочий Рогозина в Госдуме заканчивался, шансов на переизбрание не было.

* * *

9 января 2008 года президент Путин назначил Рогозина спецпредставителем России при НАТО в штаб-квартире этой организации в Брюсселе. «Это не политическая ссылка, а архиважная работа, которая потребует полной самоотдачи», — заявил Рогозин. И добавил, что всегда «тяготился статусом оппозиционера».

Если в НАТО кто-то и надеялся, что в России с пониманием относятся к деятельности альянса, то Рогозин начал разрушать эти иллюзии с первой же пресс-конференции. Признание Косово, говорил он, откроет ящик Пандоры и спровоцирует на активные действия сепаратистов всей Европы — от басков до Северной Ирландии. Когда Косово провозгласило независимость, Рогозин говорил, что за всем этим процессом стоят деньги местной наркомафии. В марте 2008 года он предупреждал, что если НАТО начнет сотрудничество с Грузией, это даст Абхазии и Южной Осетии моральное право на самоопределение.

В августе 2008 года Рогозину пришлось объяснять в НАТО позицию России по поводу начавшейся российско-грузинской войны. «19 августа в Брюссель на внеочередную встречу Совета НАТО слетелись министры иностранных дел 26 стран альянса. Вышедший к журналистам генеральный секретарь НАТО Яаап де Хооп Схеффер обвинил Россию в „непропорциональном применении силы против суверенной Грузии“. В этот момент НАТО мне напоминало девицу не первой свежести и легкого поведения, менторским тоном читающую нравоучения. Я не верил своим ушам: это было то самое НАТО, которое весной 1999-го „пропорционально“ бомбило города Сербии и убило в итоге более двух тысяч ее мирных жителей! Воистину цинизм НАТО в эти дни мог поразить самых отпетых циников!» — писал Рогозин в своей книге «Ястребы мира».

К объяснению он был готов отлично. «Иностранные журналисты ломанулись в наш офис, забив его до отказа. Пресс-конференция состоялась, — вспоминал он там же. — Хочу сказать [не нашедшим помещения для моей пресс-конференции] натовским бюрократам спасибо. Очевидно, что они просто помогли мне своим непрофессионализмом создать необходимую атмосферу для того, чтобы каждое мое слово о войне в Южной Осетии и поведении НАТО было пропечатано многомиллионными тиражами ведущих западных газет — причем далеко не комплиментарно по отношению к альянсу».

«Что же касается Брюсселя, — политик еще в 2008 году предвосхищал политическую риторику наших дней, — то он вновь вернулся к своему любимому занятию — „перемыванию косточек“ русскому медведю, который, к всеобщей неожиданности, вдруг проснулся и надрал уши обидчику. Ох, не будите вы, господа, русского медведя!» Отношения с НАТО в итоге были прерваны почти на год — до мая 2009 года.

Тогда же, в 2009-м, Рогозину был присвоен статус чрезвычайного и полномочного посла при НАТО. С 2011-го основной областью его взаимодействия была противоракетная оборона. В НАТО хотели разместить систему ПРО в Чехии и Польше, в третьем позиционном районе — для защиты европейских стран от возможных ударов из Ирана. В России установку систем ПРО однозначно трактовали как направленную против нее. Этот спор продолжался несколько лет с разной степенью остроты. Рогозин доказывал западным журналистам, что третий позиционный район нужен Америке для продолжения ведения своих войн. Он грозил, что Россия выйдет из договора по СНВ — о взаимном сокращении наступательного вооружения. Он предлагал разместить системы слежения за активностью в Иране на российском объекте в азербайджанской Габале. Уличал западных партнеров в том, что они «делают из России дурака» — Иран, по его словам, никогда не будет бомбить Румынию или Германию, соответственно, объекты ПРО нужны где-то в другом месте.

Объекты ПРО в Чехии и Польше так и не были размещены. А в декабре 2011 года Рогозин был назначен вице-премьером правительства России, куратором ВПК, атомной и космической промышленности. Опрошенные военные эксперты сдержанно хвалили его за то, что голос России в НАТО был услышан. Тогда же Рогозин стал одним из доверенных лиц Владимира Путина на грядущих президентских выборах.

«Я перестал его поддерживать, когда он, по сути, вошел в штаб Путина, — говорит Савельев. — Специалист и патриот на службе у государства — это одно, и это замечательно. Но когда ты становишься частью политической системы, да еще и в подчинении у нее — это другое, это переход в стан врага. Мы по моей инициативе довольно жестко поговорили. Но это был ожидаемый разлад», — говорит Савельев. Сейчас соратник Рогозина большую часть времени живет на даче, из общественной и политической жизни выключился в связи с тем, что ее, с его точки зрения, нет. Изредка друзья переписываются. «У Рогозина хоть генетика — у него отец видный ученый, специалист по военной безопасности», — говорит он о новой работе бывшего лидера «Конгресса русских общин».

* * *

«Его деятельность за эти три года я оцениваю как очень шумную, — рассуждает независимый военный эксперт Павел Фельгенгауэр. — Он политик, а в этой сфере таких мало, их общественное мнение вообще не интересует, а интересует мнение только одного известного всем лица. Не скажу, что в ВПК с приходом Рогозина стало лучше, но и хуже тоже не стало, он разумный человек, многое понимает». Надо сказать, что эти слова — одно из немногих нейтральных мнений о работе Рогозина в качестве вице-премьера: обычно его хвалят, несмотря на неудачи по многим направлениям.

Российский ВПК — проблемная отрасль. Она изначально не была заточена под нужды одной России, но исходила из общей инфраструктуры Советского Союза. После распада СССР многие предприятия, входящие в единую производственную цепочку, оказались по разные границы. Оборонная промышленность пыталась провести конверсию (переход на производство гражданской продукции); далеко не везде она завершилась успехом. Заводы банкротились, предприятия захватывали рейдеры, но даже они их бросали — под офисы все равно не переделаешь; легкодоступность не относится к достоинствам объектов военной промышленности.

Руководители выживших заводов образовали довольно мощное лобби. Оно ежегодно — в период принятия федерального бюджета — объединялось и, используя все рычаги влияния, давило на министерство обороны, пытаясь получить госзаказ на как можно большую сумму. Отрасль несла потери, но держалась, когда бывший министр обороны Анатолий Сердюков проводил военную реформу. Она отчаянно торговалась с вице-премьером Сергеем Ивановым, который в вопросах государственного оборонного заказа был весьма прижимистым. Вместе с Сердюковым они вели с директорами заводов, по сути, ценовую войну.

Зато с приходом Рогозина отрасль воспряла. Из отчетов Министерства обороны: государственный оборонный заказ в 2015 году вырос на 20% по сравнению с 2014-м. А оборонный заказ 2014 года исполнен на 95% — это высокий показатель по сравнению с 80-85% прошлых лет. Так что на земле у курирующего ВПК вице-премьера — все хорошо.

Однако с космосом дела — куда хуже. «По сути, для такой страны, как наша, с огромным протяжением доступных пространств, ракетно-космическая отрасль — это вовсе не дорогая игрушка, а важнейшая национально-технологическая скрепа», — говорил Рогозин на международном форуме «Технопром—2015». Так вышло, что именно эта «скрепа» — главная проблема вице-премьера.

2 июля 2013 года вся страна в прямом телеэфире наблюдала падение (сразу после взлета) ракеты-носителя «Протон». Фраза «Что-то пошло не так» в исполнении ведущего выпуска новостей стала интернет-мемом, а бюджету эта картинка обошлась в 4,4 миллиарда рублей — потому что ракету, как выяснилось, забыли застраховать. Бывший глава Роскосмоса Владимир Поповкин получил выговор от премьер-министра Дмитрия Медведева. Бардак в Роскосмосе оказался таким, что представители отрасли писали Поповкину открытые письма с требованием отставки. Под давлением Рогозина он все-таки покинул свой пост. Поповкин умер в 2014 году от рака; по версии врачей, он без средств защиты выехал на место падения «Протона» и отравился парами гептила — ракетного топлива.

8 мая 2015 года в атмосфере сгорел транспортный корабль «Прогресс». А уже 16 мая 2015 года сгорел еще один «Протон» — на этот раз он хотя бы был застрахован. Полеты этого типа ракет пришлось приостановить. Рогозин попросил искать не виноватых, а допущенные ими ошибки — чтобы исправить на будущее. Он также вынужден был признать, что из космической отрасли были выведены миллиарды рублей.

Еще одна боль — это космодром Восточный, строящийся в Амурской области и оценивающийся в 300 миллиардов рублей (возможно увеличение итоговой суммы еще на 30 миллиардов). С одной стороны, Рогозин уповает на демографический бум в возводящемся там же наукограде Циолковский. С другой стороны, на космодроме голодают строители, которым не платят зарплату. Вице-премьер вынужден грозить тюрьмой тем, кто ворует деньги. Эти угрозы приходится исполнять — потому что воровать продолжают, потеряв страх перед начальством. Когда же СМИ выясняют, что уведенные деньги шли на строительство яхт и особняков, все, что остается вице-премьеру — говорить, что таких надо не сажать, а расстреливать.

«Сразу несколько знаковых моментов, — перечисляет в беседе со мной член экспертного совета коллегии военно-промышленной комиссии России Виктор Мураховский. — Надо понимать бэкграунд — отец Рогозина управлял перспективными исследованиями, то есть его сын — не варяг со стороны. Это важно. Второй знаковый момент — его приняли за то, что он вместе с некоторыми другими высшими руководителями оборонно-промышленного комплекса сумел добиться смещения Сердюкова. Наконец, сколько новой техники мы впервые увидели на параде 9 мая 2015 года. Танк „Армата“, бронеавтомобиль „Тайфун“, БМП „Курганец“, противотанковый комплекс „Корнет“. А ведь есть еще созданный при Рогозине фонд перспективных исследований. Возрождается институт генеральных конструкторов». И только потом Мураховский добавляет: «Вот только с „Роскосмосом“ затянули, да ситуацию на космодроме Восточный упустили. Кто же знал, что и тут с самого верха ручное управление нужно».

* * *

«Отраслевая» должность ничуть не мешает Рогозину оставаться политиком федерального масштаба. Он один из основных российских спикеров, которого в Европе и Штатах считают типичным представителем местной «партии войны». Однако, в отличие от большинства политических конкурентов, Дмитрий Рогозин не менял своих взглядов с самого начала 1990-х. Вышло так, что окружающая действительность изменилась таким образом, что его взгляды стали мейнстримом. 

Разумеется, после присоединения Крыма к России Рогозин в числе первых попал под европейские и американские санкции. Сам он, похоже, только бравирует этим. «Танкам визы не нужны», — сказал он в эфире телеканала «Россия», вызвав вежливое удивление в западной прессе. «После драки кулаками не машут», — задорно реагировал он на критику норвежский властей в своей адрес в связи с поездкой на Шпицберген. А в прошлом году он, посетив Приднестровье и столкнувшись с трудностями на молдавской границе, пообещал вернуться туда на самолете Ту-160 (находящийся на вооружении российских ВВС стратегический бомбардировщик). Не забывает Рогозин и брюссельских чиновников НАТО, довольно своеобразно поздравляя их с Новым годом. В плане специфического чувства юмора вице-премьер уже может конкурировать с президентом.