истории

«Застрелитесь сами, чтобы нам руки не марать» Московские предприниматели вышли на митинг против мэрии и за Путина

Источник: Meduza

На площади Суворова в Москве во вторник, 7 апреля, прошел митинг малых предпринимателей, собравший более полутора тысяч человек. Бизнесмены пытались обратить внимание российского правительства на действия московской мэрии, которая в процессе реконструкции подземных переходов решила демонтировать почти три тысячи палаток (торговых мест). Противники программы дептранспорта столицы взывали к президенту Владимиру Путину и предупреждали, что такие люди, как мэр Москвы Сергей Собянин, «угробят эту страну». Акция предпринимателей была согласована, ее поддержало региональное отделение Общероссийского народного фронта. Специальный корреспондент «Медузы» Илья Жегулев посетил акцию и поговорил с бизнесменами. 

По поводу разгрома палаток местные предприниматели собирались за последние четыре года несколько раз. Однако до этого уличные выступления были совершенно других масштабов, носили стихийный характер, на них выходили не более ста человек. Нынешнюю акцию явно хорошо подготовили. Ее приурочили к заседанию Госсовета по развитию малого и среднего предпринимательства — как раз во вторник президент России Владимир Путин обсуждал с губернаторами и министрами, как поддержать этот сектор бизнеса. Министр экономического развития Алексей Улюкаев предлагал учредить специальное Агентство по развитию малого и среднего бизнеса, а сам Путин призывал развивать бизнес не только на федеральном, но и на региональном уровне.

В Москве тем временем продолжается реализация программы по реконструкции подуличных переходов. Она предполагает демонтаж более 2700 торговых объектов и замену их новыми торговыми площадями. Арендаторов на эти площади теперь будут находить с помощью аукционов. Как подсчитал московский профсоюз малого и среднего бизнеса (организатор митинга), реализация программы повлечет не только значительные бюджетные затраты — свыше 11 миллиардов рублей в ценах 2013 года, но и сокращение порядка 14 тысяч рабочих мест.

В итоге предприниматели вышли на митинг с двумя главными требованиями — чтобы взамен снесенных павильонов им предоставили новые места без всяких аукционов, а на снос оставшихся ввели пятилетний мораторий. При этом ни у кого из бизнесменов не было понимания, как этого можно добиться, поскольку переговоры с мэрией зашли в тупик. 

Надежда, как выяснилось на митинге, у предпринимателей одна — Владимир Путин. Его имя красовалось на плакатах и даже венчало сцену; на ней было написано: «Малый бизнес с президентом России». Почти каждый выходивший на сцену интересовался — взаимная ли это любовь. «Обращаюсь к нашему лидеру Путину с просьбой помочь, — говорил, например, предприниматель Вук Варагич (владеет сетью киосков по продаже одежды), попросивший поаплодировать национальному лидеру. — Путин как-то сказал: хватит кошмарить наш бизнес (фраза в действительности принадлежит Дмитрию Медведеву — прим. „Медузы“). Наш бизнес не просто кошмарят, его хоронят, причем за счет государства… Я допускаю, что Путин просто не знает ситуацию, до него ее не доносят».

Смелые лозунги со сцены в сочетании с качественной организацией и поддержкой митинга «Общероссийским народным фронтом» позволили любителям конспирологии предположить, что эта акция — продолжение борьбы «володинских» (первый замглавы Администрации президента Вячеслав Володин — один из идеологов ОНФ) и «собянинских» за близость к президенту. Прямо коснулся этой темы владелец уничтоженного московской мэрией магазина Александр Симаков, который предостерегал Путина от «неправильного выбора». «Многие называют московского мэра возможным будущим преемником, — рассуждал Симаков, — Владимир Владимирович, это огромная опасность! Люди, которые не слышат предпринимателей, которые не могут признавать свои ошибки, угробят эту страну. Имейте это в виду».

Предприниматель Алексей Мединский обратился к продавцам, то есть наемным сотрудникам в сфере малого бизнеса. «Успех сегодняшнего митинга — это сто процентов продавцы», — признал Мединский. Он попросил их на следующий митинг привести соседей и членов семей.

Стоит отметить, что своих сотрудников на акцию вывели многие бизнесмены. В частности, гендиректора швейного производства «Виктория» Галину Холопову поддержали более 50 швей — по ее словам, весь товар продается в павильонах, которые планируется закрыть. То, что кворум на митинге обеспечили не столько предприниматели, сколько их сотрудники, было видно невооруженным взглядом — утром московские палатки закрылись, поскольку все ушли на акцию. 

Продавцы и продавщицы встречали ораторов одобрительным свистом. «Что ж не выходят головные арендаторы?» — посмеивалась одна из них. Владельцы площадей, среди которых есть даже миллиардер Алишер Усманов, на митинге, официально организованным московским профсоюзом малого и среднего бизнеса, не появились.

Досталось на митинге и, казалось бы, единственной общественной организации, которая защищает интересы малого и среднего бизнеса — «Опоре России». «Опора» сама дистанцировалась от истории с закрытием палаток, чем вызвала гнев выступающих. «Есть ли тут представители „Опоры“? — вопрошал бизнесмен Симаков. — Почему никого нет? Почему „Опора России“, а не вот эта организация, которая собрала нас, за нас что-то говорит в правительстве? Почему нами распоряжаются люди, фамилии которых не знает никто?»

«Годы не те. [Руководитель департамента торговли и услуг правительства Москвы Алексей] Немерюк молодой, не помнит 1990-х годов, — подводил итоги завершившегося митинга один из предпринимателей. — В 1990-е годы его бы прям здесь бы отвели бы в сторонку, так у него бы текло бы сейчас изо всех мест».

О чем рассказывают митингующие бизнесмены

Евгений Рапопорт, основатель проекта «Авоська дарит надежду»

— Наш проект рассчитан на то, чтобы слепые люди могли работать и зарабатывать. Они плетут авоськи. У нас получалось их продавать в переходах в метрополитене. Нам на очень специальных условиях давали эти переходы, чтобы они там работали. Один павильон обеспечивал работой 12 инвалидов. Сейчас мы практически встали. Если в лучшие времена обеспечивали занятость порядка ста с лишним людей, то сейчас, дай бог, дюжину.

Порядка половины нашего товара уходило через палатки в переходах метрополитена, а сейчас мы уже не продаем, наши палатки разрушены. Остановилось и развитие — мы договорились с собственниками павильонов, которые должны нам были за два года дать 60 палаток на очень благотворительных условиях: мы платили пять тысяч рублей за палатку в месяц (в том числе на станции «Пушкинской», где у нас уже были две палатки).

У нас были отношения с предыдущими собственниками, чьи палатки ломают. Они нас пускали, где-то у них просто палатки пустовали какое-то время, а где-то даже не пустовали, но они нас держали, понимая, что мы делаем. Для них это не бизнес.

Одна палатка обеспечивала работой порядка 15 человек; из них — 12 человек, которые плетут. В качестве продавцов мы приглашали глухих и слабослышащих, которые работали посменно. Теперь метрополитен и «Гормост» ставят свои палатки. Я общался с «Гормостом», они говорят: на условиях конкурса. Конкурс для нас смертелен. Мы же работаем без прибыли и так. Если снимать палатки на условиях конкурса, авоська будет стоить в два раза дороже, ее не будут покупать. Потому что это и так довольно дорогое, трудоемкое производство, они вручную делаются. Человек получает за каждую сплетенную авоську 120 рублей — только за то, что он сплел.

Я разговаривал с департаментом торговли, я с Немерюком неплохо знаком. «Условия конкурса, условия конкурса». Есть олимпийские игры, а есть паралимпийские. Нельзя же поставить инвалида и обычный бизнес на одну дорожку — и бежать. Наверное, нам нужны другие условия, которые Москва дать не может.

Юрий Кольцов, владелец торговых рядов «Кадо и К» возле станции метро «Баррикадная»

— Я с 1994 года веду бизнес. Сначала это была лоточная уличная торговля, потом палатки в ряд. В 1996 году первые мои павильоны снесли, в 1998-м построили павильон; таких в Москве было всего три штуки. Строили поляки — павильон такой белый, красивый. Естественно, прошли годы, внешний вид уже поменялся. Три года назад построили новый — еще лучше, с арками, красивый, его видно прямо перед метро «Баррикадная» — 220 квадратных метров.

Нам пишут: вы должны быть снесены, потому что входите в зону ТПУ [транспортно-пересадочного узла]. А потом спрашиваем у архитекторов и выясняем, что никакого ТПУ там в проекте нет. Просто чиновникам нужно это место для своих целей.

Сам глава управы мне говорит: вы у нас остались одни такие. У нас 11 апреля заканчивается срок, и мы будем обязаны сами снести свой павильон. То есть нам говорят: пойдите застрелитесь сами, чтобы нам руки не марать.

Недавно был на приеме у Улюкаева. Просто написал заявку, у него как раз был прием, мое письмо, видимо, произвело на него впечатление, и меня пригласили. Я в одиночку действую; правда, большого результата это не приносит. Вот сегодня был в приемной управделами президента, отдал им все письма.

Если на Москву не надавят сверху, они будут действовать бандитскими методами. Приезжает трактор, ломает, номера сняты, а ГАИ стоит — охраняет. Ломает и уезжает. И на следующий день звонят из управы и говорят: «Мы видели, вы там снос начали — ну давайте, давайте не затягивайте». Это было на прошлой неделе у моего друга в северо-восточном округе на улице Аргунская. Приехал экскаватор ночью — и уехал. А если так произойдет и со мной… Больше у меня ничего нет. А я многодетный отец, у меня четверо детей. Скоро мне 50 лет. У нас 30 человек работает. И все с семьями.

Вук Варагич, владелец сети из 26 палаток по продаже одежды

— Начали мы в 1999 году, в основном, занимались продажей женской кожгалантереи, постепенно начали развиваться; был один павильон, другой, третий, и вот сейчас образовалась сеть — в метрополитене, в переходах, плюс есть еще на поверхности несколько; всего 26 магазинов. Производство одежды в Подмосковье открыли в 2005 году. Всю продукцию, которую производим — реализуем у себя, это порядка 15% оборота. Еще закупаем, раньше на Черкизовском закупали, а теперь в Люблино.

Я сам неоднократно в Китай летал, смотрел, как люди работают. Есть стереотип, что в Китае делают плохо. Нет, в Китае есть город Гуанчжоу, где очень хорошие фабрики, по качеству во много раз они превышают российские аналоги, а по цене — намного более ликвидное предложение.

Наш примерный годовой оборот в цифрах был — 36 миллионов рублей в год. Проблем как таковых не было. Все началось, когда пришел Собянин, начались различные московские программы. Сейчас мы страдаем от программы «96 переходов», которая действует по метрополитену, есть аналогичная программа в «Гормосте». «Гормост» — такая же структура, как метрополитен, но переходы немного удалены от метро — это подуличные переходы, подэстакадные, хотя концепция одна и та же. Началось свертывание объектов, на их месте ничего нового не возводилось, тратились деньги на закрытие, переходы становились грязными, там скапливались бомжи, людям в темное время суток страшно теперь там ходить. Когда были палатки, мы за чистотой следили, люди могли делать импульсные покупки, это фактически магазины шаговой доступности. Сейчас все ушло либо в торговые центры, либо в супермаркеты.

Конкретно из-за этой программы у меня закрылся один магазин на Новогиреево, два магазина на Каховке, один магазин на Варшавке, сейчас закрывается Коньково, в «Гормосте» мы большинство магазинов потеряли. «Гормост» построил новые, но по какой цене? Сейчас экономическая рецессия, мы на те объемы, которые были раньше, выйти не можем.

А что взамен? Новокосино — первый пилотный проект метрополитена, первый незастроеный переход, они там построили большие павильоны, которые абсолютно не вписываются в современную модель города. В этот ряд поставили псевдоарендаторов, потому что нормальные предприниматели туда идти не хотели; они понимали, что это кабала, просто-напросто смертоубийство. Показали, что работа проведена, переход застроили, действительно павильоны красивые, но это абсолютно нерабочая вещь.

Чиновники показывают свою некомпетентность. Им нельзя заниматься бизнесом, они должны заниматься законами. У меня этим живет жена, друг лучший, два водителя, 50 продавцов, мой бухгалтер. Я сворачиваю бизнес, и огромному количеству людей некуда идти.

Александр Симаков, владелец снесенного мини-маркета, основатель проекта «Малогобизнеса.Net»

— Все началось с выхода 26-го постановления правительства Москвы о сносе палаток в 2011 году. Так сложилось, что когда началась борьба за выживание, в коллективе среди беззащитных женщин оказался один здоровый мужчина. Мне пришлось брать огонь на себя. Мы создали в свое время интернет-сообщество «Малого бизнеса.Net». Пытались с этим бороться как могли, организовывали пикеты, в том числе стояли на въезде в Белый дом, добились проведения нескольких совещаний в Минэкономразвития, там и московские власти были, проблемы обсуждались, но четыре года писем и разговоров, к сожалению, ни к чему не привели.

Мой единственный магазин уничтожен, это был нормальный павильон, в который не стыдно зайти, площадью порядка 50 метров; стоил он по независимой оценке порядка шести миллионов. Приехали бульдозерами и снесли в один момент — под Новый год, когда команда была, чтобы чистым был проспект к празднику.

У меня просто личная обида. Нормального мужика, не слушая, выставили непонятно кем. Я считаю, это не правильно по отношению к любому бизнесу.

Одна из предпринимательниц, Ира Плеханова, метра полтора ростом от земли, так рьяно защищала свои палатки, что получила сотрясение мозга. В свое время чуть ли не с доельцинских времен ей досталось несколько табачных киосков. Сейчас их снесли.

Другой пример — Надя Баранова — фермер, она взяла в аренду землю в Рязанской области, купила несколько тракторов, построила овощехранилище, и выращивала овощи, а продукцию продавала в Москве — в четырех тонарах. После того как их снесли, сбывать продукцию стало невозможно. Надя пыталась протестовать — привозила мешки с картошкой, вываливала их перед префектурой, после чего с ней хоть какой-то разговор начинался. Сейчас ей выделили одно место на Преображенском рынке. Теперь она сама стоит за прилавком — вместо того, чтобы делать то, что умеет. «Не верим», — говорит господин Немерюк. Наше законодательство не предусматривает возможности поддержки фермера по месту его регистрации. «Там хозяйство, там и регистрируйся, там, может быть, чего-то и получишь». А она московский предприниматель с московской пропиской, полгода там, полгода здесь.

Другой пример — чета пенсионеров: Сергей Львович Дубнов и его супруга. Люди, которым по 75 лет, вместо того чтобы побираться, сами вели свой бизнес; человек надеялся, что хотя бы его услышат, на него смотреть было жалко и больно. Они своими руками без наемных работников пекли пирожки и продавали, могли бы жить достойно, но их объекты просто разгромили. Сергей Львович ходил во все инстанции, в правительство, в «Опору России» таскал две сумки, которые до земли были, со всей историей его объектов. Потом место дали, он не смог даже начать бизнес, потому что не на что было.

Я сам сейчас живу на накопленные деньги и учу студентов в Московском институте инженеров транспорта. Статьи, заявки на изобретения — есть с чего жить. Ну и занимаюсь общественной деятельностью. Бояться выступать мне уже поздно — не тот возраст.