истории

Книги для смутного и нестабильного времени Галина Юзефович — о том, почему в России трудно писать нон-фикшн

Источник: Meduza

Ноябрь — месяц, когда в России говорят о нон-фикшн. Только что в Москве вручили премию «Просветитель», а через несколько дней откроется крупнейшая в стране ярмарка науч-попа и публицистики Non/fiction. По просьбе «Медузы» литературный критик Галина Юзефович попыталась выяснить, почему качественный нон-фикшн в России — все еще редкость.

Нынешняя пара лауреатов литературной премии «Просветитель», итоги которой были подведены 20 ноября, выглядит идеальной для этой профессии. Юная Ася Казанцева (ее книга «Кто бы мог подумать! Как мозг заставляет нас делать глупости» одержала победу в естественно-научной номинации) — биолог по образованию и журналист, пишущий о науке. Элегантный седовласый Сергей Яров (в гуманитарной номинации лучшей была признана его книга «Повседневная жизнь блокадного Ленинграда»), напротив, серьезный академический ученый, профессор истории из Европейского университета в Петербурге. Вдвоем они словно бы посылают миру сигнал: в российской познавательной литературе все нормально, она живет и развивается по тем же законам, что и во всем мире.

Исторически так сложилось, что жанр нон-фикшн разрабатывается двумя типами авторов: журналистами, решившимися выйти за рамки профессии и написать нечто масштабное, и практикующими учеными, по тем или иным причинам готовыми снизойти до общения с широкой публикой. У нас, как наглядно демонстрируют итоги нынешнего «Просветителя», все устроено похожим образом. Однако, как водится, есть и своя специфика — премия при всей ее безусловной полезности служит лишь парадной витриной, за которой скрываются некоторые тонкости и проблемы.

«Сегодня любой нон-фикшн по определению продается лучше, чем романы, — рассказывает Варя Горностаева, главный редактор издательства Corpus (выпустившего, помимо прочего, и книгу Аси Казанцевой). — В основном, конечно, речь идет о переводных текстах — российских книг в этой нише просто очень мало. Все, что пишут наши звезды — биолог Александр Марков, историк Виктор Сонькин, лингвист Максим Кронгауз, — всегда очень тепло принимается и читателем, и критикой. Другое дело, что таких авторов — единицы». Если оставить в стороне заведомо низкопробную литературу (к категории нон-фикшн относят все, что угодно — от собранных по открытым источникам «журналистских расследований» до забористой эзотерики, маскирующейся под науку), следует признать, что при всей своей востребованности качественная познавательная литература остается у нас в некотором роде экзотикой. Несмотря на то, что тираж книг самого, пожалуй, успешного российского автора нон-фикшн Александра Маркова подбирается к 30 тыс. экземпляров (в современном отечественном книгоиздании тираж в 3 тыс. уже считается очень неплохим), желающих последовать его примеру и рассказать о сложных вещах массовому читателю немного.

Экономика вопроса

Причин тому несколько, самая банальная — деньги. «На западе существует практика покупки книги на этапе проекта, — рассуждает Горностаева. — Автор может принести в издательство план, и если редактор заинтересуется, то автор получит аванс, на который будет спокойно жить целый год и писать свою книгу. У нас, конечно, авторам тоже платят авансы, но это совершенно другой порядок цифр».

Эта беда в равной степени касается и ученых, желающих выступить в популярном жанре, и журналистов, стремящихся написать книгу. «Ученые и так занимаются делом тяжелым и бесприбыльным — меланхолично констатирует прошлогодний лауреат „Просветителя“, автор путеводителя по античному Риму „Здесь был Рим“ Виктор Сонькин. — Прибавлять к этому еще одно дело, столь же тяжелое и столь же бесприбыльное — неадаптивно». Журналисты из периодических изданий находятся не в лучшем положении. «Нам трудно выбрать время для того, чтобы написать книгу, в первую очередь, из-за ежедневной выматывающей текучки, — полагает Николай Кононов, журналист и автор „Кода Дурова“. — Да что там книга — иногда даже на долгую разработку темы сил и времени не остается. И творческого отпуска у нас никто журналисту не предоставит, как это, скажем, делал журнал „NewYorker“ для Малкольма Гладуэлла». На западе считается, что популярная книга, написанная автором какого-либо издания — это разновидность рекламы: она продвигает не только своего создателя, но и медиабренд, с которым тот ассоциируется. У нас же подобные механизмы не работают: какой бы звездой журналистики ты ни был, никто не отправит тебя на каникулы, сидеть и писать нетленку.

Коротко говоря, на российском рынке сегодня нет институций, готовых поддерживать авторов нон-фикшн на самом сложном этапе — этапе создания книги. Даже фонд «Династия» — едва ли не главный игрок на поле познавательной литературы и учредитель премии «Просветитель» — не имеет ресурсов для того, чтобы систематически оценивать и отбирать перспективные тексты, а после адресно субсидировать их авторов. «Мы поддерживаем выпуск большого количества переводных книжек, — рассказывает куратор издательского проекта „Династии“ Валентин Кориневский, — а все, что касается российских писателей, мы переложили на плечи „Просветителя“. Любой автор, прошедший строгий отбор экспертного совета, может рассчитывать на всевозможные бонусы: члены короткого списка и, разумеется, лауреаты, получают денежное вознаграждение, мы выкупаем часть тиража для библиотек и так далее. Но это уже, так сказать, помощь по факту, когда книга написана и даже издана. В ходе работы мы можем оказать авторам разве что продюсерские услуги: подыскать хорошего издателя, дать совет или просто морально поддержать писателя, впавшего в уныние на середине забега».

Болезнь языка 

Однако проблема денег — не единственная. «Российские серьезные ученые плохо приучены выступать в популярном жанре, — полагает Виктор Сонькин. — У такого положения дел много причин, но одна из главных, пожалуй, состоит в том, что ученые плохо относятся к медийному мельканию коллег, в научном сообществе это воспринимается как признак поверхностности и потакания низменным вкусам публики». Того же мнения придерживается и Варя Горностаева: «В России много замечательных ученых, но им редко приходит в голову, что обычному читателю тоже интересно знать, чем же они таким занимаются в своей науке».

Продолжением (или, если угодно, порождением) этой проблемы является другая — проблема языка: людей, умеющих и при этом готовых излагать сложные вещи просто и понятно, в нашей стране драматически мало. «Ученые (и если бы только они) у нас не приучены пользоваться риторикой, — говорит Виктор Сонькин. — Доходит до смешного: если на конференции кто-то укладывается в положенные 15 минут, это воспринимается как героический поступок. В школе этому учат плохо, в вузах еще хуже. В результате рушится основа, на которой можно было бы выстраивать понимание между людьми. Была такая байка про Егора Гайдара, который на какой-то вопрос ответил „отнюдь“, и это ему потом все припоминали. Несправедливо, наверное, но суть проблемы схвачена верно: с людьми надо говорить на понятном им языке».

Спутник и коучинг 

Впрочем, несмотря на обилие трудностей, есть и позитивная динамика. «Cоздание книги — это серьезная инвестиция с не очень предсказуемым результатом, и решиться на нее непросто, — говорит Николай Кононов. — Но с другой стороны, это вызов — „хакнуть“ такую ситуацию на рынке само по себе интересно». Инструменты для подобного «хакинга» постепенно появляются. И хотя книга редко окупается сама по себе (за счет издательского аванса и роялти), автор может продать права на ее экранизацию — к слову, именно таким образом «отбилась» книга Николая Кононова «Код Дурова», рассказывающая об основателе сети «Вконтакте». Есть и другие возможности заработка: «Упомянутый уже Гладуэлл за свои книжки, конечно, получает неплохие деньги, но еще больший доход ему приносят публичные лекции, — рассказывает Кононов. — Несколько лет назад его пригласили выступить на юбилее Amazon и, как рассказывают люди, близкие к компании, гонорар составил то ли 30, то ли 50 тысяч долларов». Путь публичных лекций — не единственный возможный: если автор планирует работать с какой-то социально значимой темой, он может прибегнуть к краудфандингу и заручиться поддержкой будущих читателей. Можно, наоборот, запустить уже написанный текст в свободное плавание в интернете на условиях пост-оплаты. Можно капитализировать свою литературную известность через курсы, коучинг или писать тексты на заказ — как ghost writer. «Словом, возможности есть, — уверен Кононов, — но все они не совсем прямые и предполагают наличие в авторе самых разных способностей — помимо, собственно, главной — способности написать классную книгу».

Тем не менее, именно сейчас у качественного нон-фикшна есть неплохой шанс выйти на литературную авансцену — об этом, в частности, говорят более чем убедительные цифры продаж. «Когда в 1957 году Советы запустили спутник, для американцев это был колоссальный шок, — рассказывает Виктор Сонькин. — Они немедленно стали перестраивать систему высшего образования, и результаты этого процесса мы видим до сих пор в виде лучших в мире университетов, нобелевских лауреатов и косвенно — огромного количества отличных научно-популярных книг. Сейчас, надо сказать (вот именно сейчас, в масштабе, скорее, месяцев, чем лет), как мне кажется, наблюдается всплеск интереса к науке, лекциям, чтениям, поэзии, литературе — всему, так сказать, духовному и непреходящему. Конечно, это феномен смутного и нестабильного времени, но, тем не менее, хорошо бы было этот шанс не упустить».