Госдума запретила адвокатам приносить в тюрьмы телефоны, камеры и диктофоны. Почему это плохо? (А это очень плохо!)

Госдума приняла закон, запрещающий адвокатам проносить на территорию исправительных учреждений записывающую технику. В пояснительной записке авторы упирают на то, что «совершенствуют» правила для тех заключенных, которые обратились и хотят обратиться в Европейский суд по правам человека, но на самом деле закон касается всех.

Так уже было раньше: правила исправительных учреждений позволяли забирать у адвокатов технику, когда те приезжали к своим доверителям. Но в 2017 году Верховный суд встал на сторону адвокатов и признал такие правила незаконными. Но теперь эти правила не только вернутся, но и закреплены законом. Федеральная палата адвокатов раскритиковала этот закон.

Тогда судьи Верховного суда решили, что Уголовно-исполнительный кодекс (УИК) «не устанавливает запретов проносить на территорию исправительного учреждения технические средства связи». А теперь депутаты просто поправили УИК.

Дословно — «проносить на территорию исправительного учреждения технические средства связи, а также технические средства (устройства), позволяющие осуществлять киносъемку, аудио- и видеозапись». Можно будет проносить только «копировально-множительную технику и фотоаппаратуру только для снятия копий с материалов личного дела осужденного». То есть адвокаты, которые приехали на свидание к доверителям, не смогут взять на территорию колонии даже свой телефон.

Очень странно.

В пояснительной записке к законопроекту сказано, что ограничения вводятся «в целях исключения случаев проноса адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, на территорию исправительного учреждения технических средств связи, а также технических средств (устройств), позволяющих осуществлять киносъемку, аудио- и видеозапись». То есть нельзя проносить, потому что нельзя проносить.

Наверное, это можно обосновать тем, что некоторые адвокаты — в нарушение других запретов — передают доверителям телефоны, которые они потом в уносят в отряды. Но все свидания с осужденными происходят в условиях видимости представителей исправительного учреждения — риск «несанкционированной» передачи чего-то очень низок. Более того, получается, что ради предотвращения нарушений некоторых адвокатов законопроект осложняет работу всех остальных. И положение всех заключенных — тоже.

Прежде всего, сложнее станет зафиксировать предполагаемые пытки. Фотографирование (или видеофиксация) телесных повреждений — один из немногих способов доказать, что эти повреждения вообще были, к тому моменту, когда будет инициирована хоть какая-то проверка по жалобе заключенного. А сейчас у адвокатов отнимут такую возможность.

Только чтобы сфотографировать материалы дела — и в отсутствие осужденного. Причем закон предполагает, что пользоваться фотоаппаратом (без возможности снятия видео с его помощью) или копировать документы с помощью принесенной собой техники можно будет лишь в специально отведенном для этого месте. Трудно представить, что во всех 666 российских колониях быстро организуют такие помещения.

Важно еще, что все свидания технически ограничены по времени — и защитнику банально проще записать беседу на диктофон/видео, а потом расшифровать, чем писать от руки. Так ниже риск пропустить важные подробности.

Пока сложно что-то прогнозировать. Но если адвокат нарушит новый порядок, это может плохо сказаться как на доверителе (к нему может испортиться отношение начальства колонии), так и на нем самом. Против него могут подать жалобу, а это может стать поводом для лишения адвокатского статуса или привлечения к дисциплинарной ответственности.

В СИЗО аналогичные правила существуют давно. По сути, с них списаны и новые правила для исправительных учреждений. И это тоже, конечно, нарушает как право на защиту лиц, так и профессиональные права адвокатов.