Хостелы в России есть, а закона про них нет. В результате в Москве суды закрывают их десятками Кому и зачем это нужно?

В России есть лучший в мире хостел. Закона, регулирующего работу хостелов, — нет

Первый в России современный хостел открыл англичанин Джеймс Скиннер в 2005 году. Он переехал в Москву в 2002-м и сразу понял, что туристу с ограниченным бюджетом почти негде остановиться. «Было всего три хостела. Москвичи воспринимали их как дешевые ночлежки для низших слоев населения, — вспоминал Скиннер. — Но постепенно иностранные студенты все чаще стали приезжать в Москву, они не могли себе позволить останавливаться в дорогих московских отелях». После двух лет поисков помещения Джеймс открыл GODZILLAS Hostel в бывших коммунальных квартирах дома в Большом Каретном переулке. По словам нынешних владельцев, хостел принимает порядка пяти тысяч гостей в год. Летом большинство из них — иностранцы. Все тринадцать лет работы хостел остается одним из лучших в городе, а в 2017 году получил премию правительства Москвы «Путеводная звезда».

По данным Росстата, всего в России на конец 2017 года было 1406 хостелов. В течение 2017 года они приняли более двух миллионов гостей. Хостел Soul Kitchen на набережной Мойки в Санкт-Петербурге в 2017 году признали лучшим в мире хостелом вместимостью до 75 гостей — согласно рейтингу Hostelworld. К 2018 году хостел расширился и победил уже в номинации «лучший средний хостел» (вместимостью до 150 гостей).

По оценке Евгения Насонова, члена правления «Лиги хостелов», в Москве теперь 465 хостелов. Из них только 200, говорит он, представители индустрии считают «качественным предложением». «Нет четкой границы между „хостелом в квартире“ и „посуточной арендой“, — объясняет „Медузе“ Насонов. — А для этой деятельности в Москве используется от семи до десяти тысяч адресов».

Закон, регулирующий работу хостелов, пытаются принять с 2014 года. Тогда Галина Хованская, депутат от партии «Справедливая Россия», предложила ввести полный запрет на хостелы в жилых домах, а Госдума приняла его в первом чтении. Представители туристической индустрии запротестовали — закон в таком варианте убивал рынок. После дебатов в СМИ и даже митингов рассмотрение закона приостановилось. Представители разных фракций предложили смягчающие поправки, к примеру разрешающие хостел в жилом доме при наличии согласия большинства жителей подъезда. Но в итоге комитет Госдумы по ЖКХ передал закон на доработку и уточнение в правительство России. В апреле 2018 года правительство передало свои поправки обратно в Госдуму. Тогда же премьер-министр Дмитрий Медведев на встрече с депутатами заявил, что закон, регулирующий работу хостелов, должен быть принят к 1 октября 2018 года. Правда, пока даже рассмотрение поправок в Госдуме еще не началось.

Московские власти начали закрывать хостелы. Включая те, где селились туристы, приезжавшие на футбольный чемпионат мира

Адвокат и член правления «Лиги хостелов» Наталья Петровская рассказала «Медузе», что первые дела в основном касались ночлежек, которые действительно мешали жителям домов: гости шумели, курили и мусорили в подъезде; на них жаловались. Сначала такие заведения было непросто закрыть. «Суд видел перед собой собственников [хостелов], которым все равно, мешают их гости соседям или нет. Плюс не было доказательств вреда жителям домов — актов, протоколов, их показаний. Тогда московский Роспотребнадзор нашел в санитарных правилах зацепку — они запрещают в жилых домах помещения общественного назначения без отдельного входа». По словам Петровской, в последние несколько лет суды выстроили такую логику рассмотрения дел о закрытии хостелов: если у хостела есть объявление на сайте типа Booking.com и юридическое лицо, значит, это гостиница. Если это гостиница, значит, это помещение общественного назначения — и его можно закрывать. «На самом деле хостелы, точнее даже квартиры, в которых они размещались, — это места для временного проживания, а не помещения общественного назначения», — объясняет Наталья Петровская.

По ее словам, эта схема закрытия хостелов начала повторяться в разных судах — даже если права жильцов не нарушались или было решение общего собрания хозяев квартир, где они одобряли хостел в их доме. «Причем абсолютно никого не смущает, что в Москве просто огромное количество квартир сдается именно индивидуальными предпринимателями, — говорит Петровская. — А в правовой квалификации нет никакой принципиальной разницы между квартирой, сдаваемой посуточно, и такой же квартирой, но прошедшей классификацию как мини-отель или хостел».

Петровская рассказывает «Медузе», что проверки начались в хостелах, на которые не было жалоб. Роспотребнадзор, районные управы и префектуры стали направлять в прокуратуру списки классифицированных хостелов в жилых домах — «для принятия мер прокурорского реагирования».

В одном из таких списков оказался хостел Sputnik hostel & personal space на Большой Дмитровке. Проверка пришла за неделю до начала чемпионата мира. «Спутник» проработал три года. У него высокий рейтинг, международные издания не раз включали его в свои подборки — в 2018 году его рекомендовали CNN Travel («один из лучших бюджетных вариантов в Москве») и Business Insider («Вам будет сложно поверить, что эти 14 мест по всему миру [включая „Спутник“] — хостелы, а не роскошные отели»). Кристина Султанова, владелица «Спутника», говорит «Медузе», что у хостела никогда не было проблем с соседями. Здесь ежедневно убирались в подъезде и следили за порядком.

Султанова говорит, что представитель прокуратуры и сотрудник полиции попросили закрыть дверь, никого не выпускать и не впускать. Прокурор делала фотографии на телефон, задавала вопросы. «Создавалось ощущение, что ей у нас нравится. „Ой, а у вас тут так тапочки сложены. А у вас тут электронные замки на дверях“ — будто она просто гостья», — вспоминает Султанова. Позже ее пригласили в прокуратуру за заключением. «В прокуратуре мне задним числом выдали извещение об уже прошедшей проверке и стопку бумаг с заключением. Читаю — оказывается, мы нарушили некоторые пункты законодательства: находимся в жилом фонде, у нас нет отдельного входа. В заключении были ошибки — вместо моего ИП указана другая организация; у нас четвертый этаж, а у них было написано, что третий. Видно было, что заключение сделано под копирку, просто подставлены название и адрес».

В августе суд постановил приостановить деятельность хостела на 60 суток — за отсутствие отдельного от подъезда жилого дома входа. «В нашем подъезде на втором этаже находится исследовательский институт. В разговоре с представителем прокуратуры я упомянула это. На что он сказал, что одно дело — институт, совсем другое дело разные бордели и подпольные казино. „Вы сравниваете нас с борделем?“ — спросила я. „А кто же вы еще?“ — спокойно ответил он», — рассказывает Султанова. Никаких дальнейших санкций не последовало, и в начале ноября «Спутник» продолжил работу, хотя, по словам его владелицы, потерял большую часть потенциальных гостей на декабрь и новогодние праздники.

В старейший в Москве GODZILLAS Hostel прокурорская проверка пришла в тот же день, что и в «Спутник». «В документах прокуратуры значилось, что проверка инициирована по жалобам соседей. Но их у нас в принципе нет, — рассказала „Медузе“ Светлана Путренко, совладелица хостела. — Хостел находится в отдельном подъезде». Два года назад англичанин Джеймс Скиннер продал бизнес новым владельцам, но остался собственником помещения. «Сейчас мы арендуем у Джеймса все шесть квартир подъезда. На момент проверки шестую квартиру мы арендовали наполовину, другая половина принадлежала городу. Наш арендодатель был тогда в процессе выкупа второй половины, но других жильцов там не было», — говорит Путренко. Несмотря на это, «отсутствие отдельного входа» было основной претензией прокуратуры.

К началу суда Джеймс Скиннер полностью оформил в собственность последнюю, шестую квартиру, подтверждающие это документы передали в суд. «Судья удалился для вынесения решения, вышел через три минуты. Было понятно, что решение было заготовлено заранее. В решении никак не упоминается, что мы предоставили договор на шестую квартиру. Вместо этого было постановлено, что мы предоставили договор на аренду пяти квартир, значит, у нас нет отдельного входа и деятельность хостела подлежит приостановке на 90 суток. Сейчас хостел опечатан», — говорит Путренко.

Адвокаты, представлявшие хостелы в судах, рассказали «Медузе», что ни один судебный процесс ими еще не выигран. Апелляционная инстанция оставляет в силе все решения. Елена Еременко, адвокат и эксперт по классификации гостиниц, говорит, что постановления прокуратуры по разным делам и с разными хостелами действительно практически идентичные, так же как и принятые судебные решения.

Закрывая хостелы, прокуратура использует пробелы в законодательстве. Получается, что помещений, где их можно открыть, не существует

Владелец хостела Vagabond на Тверской (его деятельность тоже приостанавливалась по решению суда) Роберт Приходько рассказал «Медузе»: «Мне [в прокуратуре] говорили честно и открыто — нам все равно, хороший или плохой хостел. Они не смотрят ни на характеристики ТСЖ, ни на характеристики жильцов, ни на то, что бизнес законный и платит налоги». «Получается, когда три года назад я зарегистрировала свой бизнес, получила все необходимые сертификаты и уведомила Роспотребнадзор, прошла государственную сертификацию, бизнес был легальный. Спустя некоторое время оказалось, что он на самом деле нелегальный», — говорит Кристина Султанова из «Спутника».

Их адвокаты говорят, что все хостелы в России под угрозой закрытия или приостановки работы из-за правового пробела. Открывать их в нежилых помещениях прямо запрещает статья 24 федерального закона «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения». По ней, там нельзя жить ни постоянно, ни временно, и по этой статье уже есть судебная практика (к примеру, вот и вот — суды выселяют людей).

С другой стороны, все суды, закрывая хостелы в жилых помещениях, ссылаются на санитарную норму, где говорится, что «помещения общественного назначения, встроенные в жилые здания, должны иметь входы, изолированные от жилой части здания». Но при этом нигде больше в законодательстве не установлено, что именно считается «помещениями общественного назначения». Сделать отдельный вход в уже существующий подъезд многоэтажного дома просто невозможно.

«Официального определения „помещений общественного назначения“ действительно нигде нет, — подтверждает „Медузе“ адвокат Елена Еременко. — В Жилищном кодексе есть понятие „жилое помещение“, в Гражданском кодексе — предприятие. Понятие „помещение общественного назначения“ упоминается только один раз, в законе „О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения“. Но для функционирования закона правительство должно было принять подзаконный акт, дающий определение „помещениям общественного назначения“. Его нет. Еще есть строительные правила рекомендательного характера. Там под общественным помещением понимаются встроенные или пристроенные к жилому дому, к примеру, магазин, парикмахерская или банк».

Предприниматели просят принять наконец закон о хостелах. Мэрия Москвы хотела взять их под свой контроль

Представители индустрии говорят, что такая проблема с хостелами есть только в Москве — и у них нет однозначного ответа, почему это происходит. Адвокат и член правления «Лиги хостелов» Наталья Петровская предполагает, что сошлось несколько причин: «Во-первых, достойные хостелы и квартирные мини-отели заняли существенный сегмент рынка. В результате низкокачественные гостиницы, которых в Москве осталось немало с советских времен, существенно пострадали. Вероятно, это стало отправной точкой. Во-вторых, стало открываться много „ночлежек“, когда в малогабаритную квартиру ставят двухъярусные кровати и запускают туда людей без какого бы то ни было контроля. На них действительно жалуются соседи. Третья причина — бытовое неприятие незнакомцев. Когда человек живет хорошо, ему кажется ужасным просто сам факт, что рядом живут посторонние люди. Люди, которых он не знает, люди другого социального уровня».

По словам Натальи Петровской, по инициативе Общественной палаты РФ в районе Арбат было проведено исследование — какое количество хостелов в жилом фонде действительно вызывает жалобы. В ходе исследования были отправлены запросы в ОВД «Арбат», Роспотребнадзор, муниципалитеты. «Запросы были отправлены даже местным депутатам, которые специально открыли приемную для жалоб на хостелы, потому что тема стала модной, — вспоминает Петровская. — Оказалось, что всего четыре хостела вызывают устойчивые жалобы. В любом деле бывают недобросовестные предприниматели, но это не значит, что надо закрывать всех».

В начале октября 2018 года общественная организация предпринимателей «Опора России» обратилась в Госдуму с просьбой возобновить работу над законом, регулирующим работу хостелов. В письме говорилось, что «правовая неопределенность сформировала устойчивую судебную практику», в ходе которой страдает честный бизнес. Собеседники «Медузы» говорят, что после этого обращения в Госдуме и правительстве Москвы возобновился разговор о том, что делать с хостелами.

Председатель комитета Госдумы по ЖКХ Галина Хованская заявила «Медузе», что все поправки в законопроект сейчас находятся в главном правовом управлении администрации президента и, «пока реакции от них нет», она не будет ничего комментировать, включая иски против хостелов в Москве. В столичном департаменте спорта и туризма (он занимается гостиничным хозяйством в Москве) на запрос «Медузы» не ответили.

В феврале 2018 года — когда прокуратура и суды уже разобрались с ночлежками и готовились пойти по хостелам — начальник управления гостиничного хозяйства департамента спорта и туризма столицы Алексей Тихненко предлагал взять их работу под контроль правительства Москвы. По его словам, нужно сделать так, чтобы мэрия выделила для хостелов необходимое количество нежилых помещений или зданий. Это, по мнению чиновника, позволило бы хостелам в жилых домах получить возможность перейти в эти помещения и продолжить бизнес. Как при этом обойти закон, запрещающий селить людей в нежилых помещениях, он не уточнил.