Дом Нирнзее — первый московский небоскреб. О нем писал Маяковский, на его крыше снимали «Служебный роман» Архитектор дома бесследно пропал более 100 лет назад, теперь стала известна его судьба
Дом Нирнзее — первый московский небоскреб, или «тучерез», как его называли журналисты начала XX века. Здание стоит по сей день; ищите его в Большом Гнездниковском переулке, на пересечении Тверского бульвара и Тверской. Дом связан со многими известными людьми: тут с будущей женой Еленой Шиловской познакомился Михаил Булгаков; в театре-кабаре «Летучая мышь», располагающемся в подвале, бывали Станиславский, Шаляпин и Горький; а Владимир Маяковский жил и получал любовные записки. Архитектор дома Эрнст-Рихард Нирнзее продал здание в 1915 году, о его судьбе ничего не известно: некоторые исследователи писали, что он эмигрировал из-за антигерманских настроений в Москве, другие считали, что он бросился в лестничный пролет и умер. Спустя век после исчезновения Нирнзее соавтор краеведческого блога «ну да москва», телеведущий Владимир Раевский вместе с ученым-полонистом Николаем Миско обнаружили могилу архитектора.
Куда пропал архитектор
Красивый дореволюционный дом по адресу Большой Гнездниковский, 10, до сих пор называют домом Нирнзее, хотя инженер-строитель, обладатель здания и знаменитый московский домовладелец Эрнст-Рихард Нирнзее покинул Россию более 100 лет назад. В 1915 году он продал этот дом банкиру Дмитрию Рубинштейну за два миллиона 100 тысяч рублей — и уехал из Москвы, где на фоне Первой мировой войны росли антигерманские настроения. После отъезда из столицы его след теряется. Поколения москвоведов не могли выяснить, что с ним стало после демарша из Москвы — некоторые даже писали, что Нирнзее бросился в лестничный пролет, как писатель Всеволод Гаршин.
Четыре года назад мы снимали фильм о доме Нирнзее и нашли много всего интересного, но о том, что случилось с самим Нирнзее, не знал даже автор подробнейшей биографии дома Владимир Бессонов.
Чем знаменит дом в Большом Гнездниковском переулке?
- Дом Нирнзее был самым высоким зданием Москвы с 1912 по 1931 год (тогда его обогнал Дом на набережной). Первая 12-этажная постройка в городе стала сенсацией — дом титуловали и небоскребом, и тучерезом, и домом-каланчой. Квартиры в доме были небольшие, их называли «кавалерки», а сам дом Нирнзее — «домом холостяков».
- Мозаика под крышей дома Нирнзее сделана художником Александром Головиным, это точная копия «Русалочки» с фасада «Метрополя».
- На крыше дома Нирнзее фирма «Киночайка» товарищества «Гардин и Венгеров» устроила павильон и снимала кино. О крыше вспоминал и Константин Есенин — сын поэта и Зинаиды Райх, который участвовал там в футбольных матчах: «Я до сих помню центральный матч того сезона, сезона 1932 года… Помню, что пожертвовал ради него какой-то очень важной игрой на „Динамо“. Еще бы. Играла сборная Брюсовского переулка с „хозяевами поля“ — Гнездниковским переулком». А еще на этой крыше поливала цветы Мымра из фильма «Служебный роман».
- В доме Нирнзее располагалась редакция советской газеты «Накануне», выходившей в Берлине. Одним из ее авторов был Михаил Булгаков. Здесь же, в доме Нирнзее, в гостях у супругов Моисеенко он познакомился с офицерской женой Еленой Шиловской, ставшей впоследствии его женой.
- В подвале дома работал дореволюционный театр-кабаре «Летучая мышь» Никиты Балиева с феерическими капустниками Московского художественного театра. Потом в этом подвале работал театр «Ромэн», а теперь — учебный театр ГИТИСа.
- В 1990-е рабочие, делавшие ремонт в фойе, нашли за зеркалом записку: «Люблю зеркало. Хочу сегодня быть красивой. Я очень люблю тебя, Владимир Маяковский. Стихи твои и тебя». Это писала жильцу дома Владимиру Маяковскому известная красавица Серебряного века Софья Шамардина. Сам Маяковский к тому времени уже встретил Лилю Брик и о доме Нирнзее вспомнил только в «Пятом интернационале», восхищаясь Москвой будущего:
Помните,
дом Нирензее стоял,
Над лачугами крышицу взвеивая?
Так вот:
теперь
под гигантами грибочком
эта самая крыша
Нирензеевая.
- В Чедомосе — четвертом доме Моссовета (так переименовали дом Нирнзее после революции) жил прокурор и сталинский палач Андрей Вышинский; в здании до сих пор сохранился его персональный лифт.
- Во время войны на доме стояла зенитная батарея и позже — установка для салютов.
- До 1970-х годов под крышей находилось издательство «Советский писатель», которое, в целях предотвращения публикации на Западе, заключило договор на «Доктора Живаго» с Борисом Пастернаком. Так что не исключено, что в начале 1958 года рукопись романа побывала в доме Нирнзее.
- Сейчас стоимость аренды квартиры в доме Нирнзее варьируется от 55 до 400 тысяч рублей в месяц.
Тогда мне удалось найти в Германии дальнего родственника инженера-строителя по имени Петр Нирнзее (прадедушка Петра и отец Нирнзее были родными братьями). Петр сообщил, что, по имеющимся у него данным, Эрнст-Рихард был потомком выходцев из Вены, переехавших в Варшаву. Таким образом, он сам, нося немецкую фамилию, был уже скорее поляк. Но в Москве его неизменно принимали за немца — и отнеслись, когда пришло время, соответствующим образом. Нирнзее, сообщал его двоюродный правнук, умер в Варшаве в 1934 году, успев построить дом в районе города Нижний Мокотув.
Поиски в Польше
Дальше я упорно пытался разыскать какие-то подробности о жизни Нирнзее в Польше, но так и не нашел польского союзника в этом деле. Искать что-то, находясь в Москве, к тому же без знания польского языка, было непросто.
В 2019 году я разговорился со знакомым историком из Государственного исторического музея Николаем Миско — он занимается историей Польши и, несмотря на то, что специализируется на XVII веке, согласился помочь. Уже через неделю Николай написал, что в справочнике домовладельцев Варшавы за 1939 год значится некая Zuzanna Nirnzeeel.
Фамилия явно была написана с ошибкой, но зная, что жену «нашего» Нирнзее звали Сюзанной и что он умер за несколько лет до издания этой книги, мы поняли, что мы на верном пути. Совпадал и район домовладения — Нижний Мокотув. Нынешний дом по адресу Wloska, 7, явно новый: весь этот район сильно пострадал во время Варшавского восстания 1944 года. На улице стоит всего десяток зданий, так что варшавский дом Нирнзее, очевидно, погиб.
Вскоре Николай нашел метрическую запись о смерти Сюзанны Нирнзее (ее не стало в 1943 году), а затем и запись о смерти самого Эрнста-Рихарда. Вот ее дословный перевод, сделанный самим Николаем:
«Дело имеет место быть в Варшаве, в канцелярии парафии святого Михаила. Дня седьмого мая тысяча девятьсот тридцать четвертого года в три часа дня присутствовали: Сильвестр [неразборчиво], купец, и Тадеуш Лелиньский, торговец. Совершеннолетние и проживающие в Варшаве свидетельствуют, что вчера днем, в половину одиннадцатого утра, в Варшаве на улице Влоской [Итальянской], дом номер 7, умер Эрнест-Ришард Нирнзее, инженер-строитель, имевший полный 61 год, рожденный в Варшаве, сын Кароля и Людвики из семьи Стжыжевских, семьи Нирнзее, оставил жену Сюзанну Барбару из семьи Вольтановских. После удостоверения факта смерти Эрнеста-Ришарда Нирнзее этот акт был нами и свидетелями прочитан и подписан. [Подписи]».
Церковь, где отпевали Нирнзее, тоже была уничтожена во время войны, так что сам факт сохранности метрических книг уже чудо. На то, что при церкви могло быть уцелевшее после боев кладбище, мы и не надеялись. Письма в церковь и епископат ничего не дали. Мы подумали, что придется ограничиться тем, что есть, — и это уже было немало.
Как вдруг Николай нашел на сайте мэрии в списках индексированных захоронений могилу Нирнзее — на Повонзковском кладбище, самом старом, известном и почетном варшавском некрополе. Друзья Николая, варшавяне Матеуш и Александра Баек, в выходные съездили туда и сфотографировали его могилу.
Сам Николай пишет, что «Нирнзее, наконец, обрел личность — теперь мы знаем, где он родился, где умер, его семью и могилу». И я с ним совершенно согласен. В Москве десятки домов, в справке о которых значится «архитектор неизвестен» — в основном это следы Большого террора. Но то, что судьба самого известного дореволюционного московского девелопера так долго оставалась загадкой, было совершенно безосновательно.
Владимир Раевский