Генпрокурора Нью-Йорка обвинили в насилии четыре бывшие партнерши. Он был активным защитником прав женщин

Серьезные обвинения

7 мая в журнале The New Yorker вышло расследование об Эрике Шнайдермане — юристе, занимавшем должность генерального прокурора штата Нью-Йорк с января 2011 года. В статье говорится о том, что Шнайдерман, предположительно, подвергал своих партнерш физическому и психологическому насилию — бил, душил, плевал в лицо, унижал, контролировал их внешний вид и обесценивал достижения. Об этом рассказали четыре женщины, встречавшиеся со Шнайдерманом с 2013 по 2017 год. Две из них поговорили с изданием «под запись» и раскрыли свои имена, а две попросили об анонимности из страха преследования.

Авторы расследования — журналистка The New Yorker Джейн Майер и Ронан Фэрроу, написавший серию материалов о домогательствах и сексуальном насилии со стороны кинопродюсера Харви Вайнштейна осенью 2017 года.

Как пишет The New York Times, сразу после публикации статьи официальные лица потребовали отставки Шнайдермана; в их числе был губернатор Нью-Йорка Эндрю Куомо. Вскоре Эрик Шнайдерман объявил об уходе в отставку. «За последние несколько часов в отношении меня были выдвинуты серьезные обвинения, которые я отрицаю. И хотя эти обвинения не затрагивают мое профессиональное поведение, они не позволят мне эффективно выполнять свою работу в этот критически важный момент. Поэтому я ухожу в отставку, это решение вступает в силу после завершения рабочего дня 8 мая 2018 года», — говорится в заявлении Шнайдермана.

Непревзойденная работа по защите прав женщин

На протяжении всей своей карьеры Эрик Шнайдерман публично поддерживал и защищал права женщин. В 2010 году он предложил законопроект, согласно которому попытка удушения партнера считалась бы жестоким преступлением; в том же году американская феминистская организация National Organization for Women отметила его «непревзойденную работу» по защите женщин, ставших жертвами домашнего насилия. Осенью 2017 года Шнайдерман поддержал движение против сексуального насилия и домогательств #MeToo — и даже подал иск против The Weinstein Company, обвинив кинокомпанию в гендерной дискриминации, сексуальном харассменте и давлении на женщин.

Как говорится в статье The New Yorker, публичная позиция Шнайдермана вызвала негодование у нескольких его бывших партнерш, которые знали его совсем с другой стороны. Одной из тех, кто согласился открыто рассказать изданию о своем опыте, стала политическая активистка и блогер Мишель Мэннинг Бэриш. Она встречалась со Шнайдерманом с лета 2013 года до конца 2015-го; за это время они несколько раз расставались и сходились.

Бэриш рассказала, что поначалу Шнайдерман казался ей единомышленником, но вскоре начал контролировать, как она выглядит (например, велел ей удалить татуировку), а спустя месяц после начала их отношений впервые поднял на нее руку. Она вспоминает, что оба выпили и спорили в спальне перед тем, как ложиться спать. Шнайдерман назвал ее шлюхой, затем повалил на кровать, дал сильную пощечину и начал душить. «Это не было секс-игрой, в которой что-то пошло не так. Когда это случилось, мы не занимались сексом. Я была полностью одета, это было абсолютно неожиданно и шокирующе. Я не давала никакого согласия на физическое насилие», — поясняет Бэриш. Ей удалось вырваться — и она тут же ушла, сказав, что никогда не вернется.

Активистка рассказала об этом нескольким своим друзьям, включая бывшего бойфренда, писателя Салмана Рушди (друзья Бэриш подтвердили The New Yorker, что слышали от нее о нападении Шнайдермана). Однако вскоре Шнайдерман уговорил ее вернуться. С тех пор, по словам Бэриш, он еще не раз бил ее по лицу (в том числе во время секса), критиковал ее внешность, контролировал, что она ест, и заставлял употреблять алкоголь, — в частности, насильно вливал ей в рот вино. За время их отношений она похудела на 13 килограммов (ее вес упал до 46 килограммов при росте 170 сантиметров), у нее начали выпадать волосы. Бэриш вспоминает, что однажды Шнайдерман пригрозил: если она решит от него уйти, он ее убьет.

Уже после того как они расстались, Бэриш упомянула Шнайдермана в твите на тему политики, никак не связанном с их отношениями, после чего он позвонил ей и велел никогда ничего о нем не писать — иначе она пожалеет.

«Сказка быстро превратилась в кошмар»

Второй женщиной, давшей интервью The New Yorker под собственным именем, стала писательница, актриса и продюсер Таня Селваратнэм. Они познакомились со Шнайдерманом в 2016 году и сразу сошлись на почве общих взглядов (Селваратнэм — феминистка). Она также заявила, что «эта сказка быстро превратилась в ночной кошмар». Шнайдерман требовал от нее проводить с ним все больше времени, а когда они сблизились, начал применять физическое насилие в постели. Он также настаивал на сексе втроем, хотя она этого не хотела, и требовал, чтобы она сама нашла для этого другую женщину.

«Иногда он приказывал мне называть его хозяином и бил по лицу, пока я не произносила это», — вспоминает Селваратнэм. Он также называл ее «коричневой рабыней» (она родом со Шри-Ланки) и приказывал говорить, что она его собственность. Шнайдерман душил Селваратнэм и плевал на нее, критиковал ее внешность, требовал удалить шрамы от операции, увеличить грудь и покупать одежду по его вкусу.

Как и Бэриш, Селваратнэм утверждает, что Шнайдерман много пил и заставлял ее употреблять алкоголь вместе с ним. Однажды он так напился, что упал и поранился — и ему пришлось накладывать швы. Писательница говорит, что ее неспособность разорвать эти отношения на протяжении более года может выглядеть необъяснимой, но даже независимые женщины могут попасть в такую ситуацию. Она объясняет, что в таких отношениях ты постепенно теряешь себя, начинаешь в себе сомневаться, винишь себя во всех проблемах и веришь, что все изменится. Расстаться мешал и страх: «Он не раз говорил, что ему придется убить меня, если я с ним порву. Он также говорил, что может установить за мной слежку и прослушивать мой телефон», — утверждает Селваратнэм.

Селваратнэм также рассказывала о происходящем своей подруге, писательнице Дэнзи Сенне. Та была настолько шокирована, что записала ее рассказ и отправила своему мужу, чтобы сохранились свидетельства, если с Селваратнэм что-то случится. Этот документ есть в распоряжении The New Yorker, он датирован сентябрем 2017 года. Селваратнэм рассказала о поведении Шнайдермана и другой приятельнице, журналистке The New Yorker Дженнифер Гоннерман. Та решила навести справки о других партнершах Шнайдермана; так выяснилось, что как минимум еще одна женщина жаловалась, что прокурор бил ее по лицу и плевал на нее во время секса.

«Слишком важная фигура для демократов»

Об аналогичных историях The New Yorker рассказали еще две женщины — но анонимно. Обе они заявили, что Шнайдерман бил их по лицу и угрожал. Одна из них говорит, что была настолько напугана, что подробно описала все случаи насилия с его стороны, заперла эти записи в сейфовой ячейке и отдала ключи от нее двум друзьям. Она говорила о пережитом насилии со своими знакомыми, однако многие советовали ей молчать, объясняя это тем, что Шнайдерман — слишком важная политическая фигура для демократов и его нельзя потерять. Эта реакция, по ее словам, разбила ей сердце.

О том, что сразу несколько бывших партнерш Шнайдермана подвергались с его стороны однотипному насилию, некоторые из участниц расследования узнали в процессе его подготовки. Именно это повлияло на желание Мишель Мэннинг Бэриш заговорить. Она считает, что у нее было три варианта на выбор: солгать, промолчать (что было бы предательством по отношению к другим женщинам) или сказать правду. Она объясняет, что решение выступить против влиятельного политика дается непросто: «Это влияет на вашу жизнь. И совсем не приятным образом».

Таня Селваратнэм тоже говорит, что на нее повлияла информация о других жертвах. Она задавалась вопросом: кто станет следующей? «Молчание женщин [которые встречались со Шнайдерманом] до меня привело к тому, что я тоже пострадала. Я поняла, что не смогу жить с этим, если узнаю, что он сделает что-то подобное с очередной женщиной через несколько месяцев или лет». Она добавила, что ее «тошнит» от лицемерия Шнайдермана: «Этот человек построил всю свою карьеру, всю свою публичную персону на том, что на словах защищал права женщин. Но за закрытыми дверями он над ними издевался. И это нужно было сделать явным».