Шаман — талантливый певец. Уехавшие — предатели родины. Россия снова станет империей Звучит как набор штампов Путина. Но это рассказывает Гарик Сукачев в интервью Ксении Собчак (мы посмотрели его за вас и коротко пересказали)

Я еще с 2014 года рвался поехать в Донбасс. Но тогда у меня был один разговор, люди попросили пока не ехать, потому что ситуация сложная, что угодно может произойти. Теперь я снимаю художественный фильм о Донбассе, о детишках, которые выросли прямо на войне. Езжу туда, собираю материал, выступал в ДНР в госпитале для раненых. На Донбассе люди знают, за что, почему и во имя чего. Это русские люди, это мои люди. Там сердце России бьется. Украина — это наш русский народ. Для меня «Белоруссия — родная, Украина — дорогая», была такая советская песня. Я бы и для украинских раненых выступил. Хуже войны ничего быть не может. Всех жалко. Я абсолютный толстовец, я за всех людей, но мир устроен по-другому.

В «Лужники» на провластные концерты меня не звали. Как говорит моя жена, ты хорошо устроился. Меня просто иногда не хотят трогать. Когда я услышал, как мой друг Иван Охлобыстин крикнул на митинге «Гойда», я почувствовал что-то ужасное, опасное. Думаю, это было продуманное выступление, Ваня был в окопах по-настоящему.

Песня «Я остаюсь» была записана не в пику тем, кто уехал. Я в пику кому-то ничего не делаю. Я в этой песне ко всем людям обращаюсь. Я ею отвечаю на любой вопрос, который мне еще даже не задан. Те, кто уехал, предали родину. Бог им судья. Они предатели людей, которые их так любили. Их искусство было небезразлично, оно имело и имеет огромное историческое значение для миллионов людей. Я не могу это все предать. Я считаю, что когда твое государство находится в беде, в такие тяжелейшие времена я им не друг. Все это разрублено, мне их по-человечески жаль, они потеряли все свои корни.

Шаман — безусловно талантливый певец, с красивым голосом, пишет хорошую музыку, простые и доходчивые стихи. Песня «Я русский» объединила людей в непростые времена. В этом определении заложено все: «Вперед!», «Не сдадимся!», «Все преодолеем!». Это же очевидные вещи, созвучные миллионам людей. Макан — мне это никак абсолютно, неинтересно слушать, музыка 20-летних ребят. «Матушка Земля» Куртуковой — это очень круто, офигенная, очень красивая песня, знаете, сколько под это водки будет и уже выпито? «Горгород» Оксимирона на меня произвел колоссальное впечатление, я подумал, что он настоящий поэт. А вот новые песни с матом — это мерзость, неприлично. 

Когда появилась песня «Перемен», я над ней сильно хохотал. Я просто потешался, ну какие перемены, они уже идут, уже случилась перестройка. И строчка «Мы ждем перемен» меня всегда выбешивала, чего ты ждешь-то, давай сам делай перемены. Я над Цоем всегда потешался, но очень любил Витю. Рок — это ложь, это никакое не братство. В 1990-е появились деньги, гастроли, борьба за лидерство. Музыка протеста — это слишком сильно сказано. Я разочаровался в рок-движении, оно перестало быть движением.

Я понимаю изменения, которые происходят сейчас в мире. Мы находимся только в начале этого тяжелейшего процесса. Мир ощетинился оружием, прекратить это невозможно. Россия безусловно снова станет империей, сильным государством с сильными институтами власти, с сильными позициями на мировой арене. Эта страна вновь станет мощной. Она не переставала быть великой, она всегда ей была, но она станет больше. Будут присоединения новых земель. Это нужно, конечно. Это не мои хотения, это очевидные вещи.

Я своим родителям много горя принес. Теперь уже не отмолишь. Мы любили друг друга, но так и не стали близки. Я своим творчеством веду к тоннелю, который ведет на свет. А там божий свет. Я никогда не виделся с Путиным. Мне было бы просто интересно вживую увидеть президента. Я бы сказал: «Владимир Владимирович, это вы? Офигеть!»

Это краткий пересказ интервью Гарика Сукачева Ксении Собчак. Высказывания отредактированы, но их смысл полностью сохранен.