Перейти к материалам
истории

«Самая стандартная семья, придраться не к чему» История обыкновенного врага народа новой формации

Источник: Meduza
Фото: из архива семьи Петра Парпулова

Арест и обвинение в госизмене жителя Сочи Петра Парпулова произошли ровно год назад — 4 марта 2014 года. Целый год семья считала, что лучше вести себя тихо и ни с кем про это не говорить. Не помогло. После громкого ареста и освобождения из-под стражи Светланы Давыдовой младшая дочь подозреваемого решила рассказать все как было. Для «Медузы» с ней встретился корреспондент Андрей Кошик. 

Соседи перестали здороваться сразу после обыска. Родственники нехотя отвечают на звонки, и сами теперь не звонят, о новостях семьи предпочитают узнавать через знакомых. Даже жена и старшая дочь стараются, по словам младшей, «меньше лезть» в историю арестованного год назад по обвинению в государственной измене сочинца Петра Парпулова.

Парпулов многие годы проработал в аэропорту Сочи. Сперва рядовым диспетчером, потом заместителем начальника службы движения филиала «Аэронавигации юга». Окончил Кировоградское летно-штурманское училище гражданской авиации и Высшее авиационное училище в Ленинграде. С женой и дочерьми жил в обычной двухкомнатной квартире в Сочи, оставшейся от родителей.

— Сколько себя помню, папа работал в аэропорту, — рассказывает младшая дочь Парпулова, 25-летняя Юлия. — Примерно в конце 90-х их службу выделили в отдельную структуру, назвали «Аэронавигацией юга» (входит в федеральное государственное унитарное предприятие «Государственная корпорация по организации воздушного движения в Российской Федерации» — ФГУП «Госкорпорация по ОрВД»), которая, в свою очередь, находится на территории принадлежащего Олегу Дерипаске холдинга «Базэл Аэро» (управляет аэропортами юга России: Сочи, Краснодара, Анапы и Геленджика).

Представители «Базэл Аэро», правда, заявили СМИ, что Парпулов на момент ареста не работал, так как незадолго перед этим ушел на пенсию. Дочь обвиняемого доказывает обратное: служебный пропуск выдан до конца этого года.

Раннее утро 4 марта 2014 года, когда сотрудники ФСБ пришли за отцом, Юлия помнит в деталях:

— Позвонили в пять утра, папа сам открыл дверь. Было пять сотрудников, которые, не представляясь, заявили, что проведут обыск, — вспоминает Юлия. — Ну как обыск? Перевернули весь дом, забрали флешки, телефоны, компьютеры — все, что на глаза попадалось. 

Говорит, что для Петра Парпулова приход оперативников ФСБ был неожиданным, но он успокаивал родных — мол, это формальности, ерунда какая-то, не беспокойтесь. Через три часа, опечатав вещи, сотрудники потребовали от супругов проехать с ними. Дочери остались дома.

— Они пообещали, что задерживать его не будут, что он вернется. А потом позвонил бесплатный адвокат, который сообщил, что папу увезли в Краснодар, он будет в СИЗО № 5, — говорит Юлия.

С допроса вернулась мать, но у нее подписка о неразглашении. К тому же женщина работает бухгалтером в школе, опасается, что выступления против ФСБ могут расценить как политические, и она потеряет работу. Не общается со СМИ и старшая дочь, работающая в банке. Младшая дочь Юлия — безработная, поэтому может себе позволить разговаривать с журналистами.

— Папа никогда не был оппозиционером, он обычный законопослушный гражданин, за Путина голосовал. Лет семь назад вместе с мамой вступили в «Единую Россию», но больше формально, активной работой в партии не занимался, — объясняет дочь. — В общем, самая стандартная семья, придраться не к чему.

Дело расследуется под грифом «секретно», у знакомых с материалами адвоката Олега Елисеева и жены Парпулова подписка о неразглашении, поэтому обстоятельства остаются неизвестными. О том, что Парпулова будут судить за госизмену, совершенную во время некоего путешествия в 2010 году, Юля узнала не сразу. Об этом ей рассказал адвокат.

«Медузе» адвокат Олег Елисеев рассказал, что его подзащитный скоро на время покинет СИЗО, сменив тюремную камеру на больничную палату. «В воскресенье его возили в какой-то медцентр к хирургу. Он серьезно болен: у него желудочная и паховая грыжа. Желудочная грыжа в той стадии, когда это может грозит защемлением пищевода или других органов. Поэтому операцию будут делать уже на днях, сейчас должны колоть обезболивающее», — говорит Елисеев. Оперировать должны в государственной больнице, после чего еще две недели пациент проведет здесь под усиленной охраной, а потом снова отправится в СИЗО.

Между тем, спустя год после задержания, Парпулов не знает, в чем конкретно его обвиняют. «Кроме сухой формулировки нет ничего; Парпулову и мне не объясняют, в чем конкретно его обвиняют, — говорит юрист. Вдобавок ко всему, никаких следственных действий с Парпуловым, уточняет адвокат, давно не проводят: «Просто человек сидит. Для чего сидит, мы пока не знаем». Сроки следствия, считает адвокат, затянуты непомерно, всевозможные жалобы и ходатайства по этому поводу написаны, но ничего пока не меняется. Говорить свободно об этом деле адвокат не может, сам может попасть под статью, но поясняет, что будучи начальником диспетчеров, его подзащитный по работе не имел отношения к оперсведениям, лишь координировал работу своих сотрудников.

— Папа много путешествовал, ездил на отдых, в Европу. Загранпаспорт изъяли, где он точно был в 2010-м, сказать не могу, но всей семьей вспоминали — выезжал только к родственникам в Грузию. По-моему, все, — говорит 25-летняя Юлия.

В Грузии живет сестра матери, у нее тоже, по словам Парпуловой, «обычная нормальная семья». В той поездке он был с женой. Как и что мог передать сотрудник аэропорта спецслужбам Грузии, дочь даже предположить не может.

Весь год семья не может встретиться с отцом — следователь отказывает в свиданиях из-за «нецелесообразности». Петр Парпулов пишет почти каждую неделю, но письма приходят с большим опозданием и оптом — недавно, с задержкой месяца на три, в почтовый ящик бросили сразу пять писем. Оперативнее информацию дочка получает с сайта суда — научилась искать по фамилии среди опубликованных карточек рассмотренных дел.

— Папа пишет, что не виновен, что беспокоит грыжа и ухудшение зрения, жалуется на состояние здоровья, — объясняет Юлия. — Мы никогда с ним так надолго не расставались, это самое сложное за эти месяцы. Знаю, что он очень нервничает, переживает — был единственным мужчиной в семье, мы остались совсем одни. Он сердечник, и его там, наверное, добьют этой изоляцией.

Каждый месяц семья передает Парпулову лекарства на пять тысяч рублей, а также разрешенные продукты. Влезли в большие долги, пытались получить зарплату в аэропорту, но им отказали. Опасаются, что скоро нечем будет оплачивать адвоката.

— Он действительно золотой человек. На 9 Мая работавших в аэропорту ветеранов войны поздравлял, продукты им возил, никому ни в чем не отказывал. Но после ареста соседи, слышавшие обыск, на контакт с нами не идут, не общаются. Только один про отца спрашивает и то, когда выпьет. Сразу потерялись и некоторые родственники, — продолжает Юлия. — Если позвоним, возьмут трубку, а сами не звонят, пытаются через знакомых узнавать. Напрямую общаться мало кто хочет, боятся. ФСБ многие боятся, не хотят быть замеченными в связях с семьей обвиняемого. Вдруг и под них начнут копать?

Юлия уверена, что о случившемся нужно как-то сообщить руководству страны, которое не знает о ситуации на местах, вот и пишут во все инстанции. Правда, многочисленные обращения и жалобы результата не дали — до Путина, считают они, письма простых граждан не доходят. Последнее обращение отправили Борису Немцову за несколько дней до его убийства.

Юлия Парпулова разместила петицию («Если не вмешается Президент, то никто не сможет помочь ему») на сайте change.org. За неделю собрали меньше 200 подписей.

Андрей Кошик

Сочи